Александр Павлович Кутепов
«События последних дней на фронте с достаточной ясностью указывают, что на длительность сопротивления казачьих частей рассчитывать нельзя. Но если в настоящее время борьбу временно придется прекратить, то необходимо сохранить кадры Добровольческого корпуса до того времени, когда Родине снова понадобятся надежные люди. Изложенная обстановка повелительно требует принятия немедленных и решительных мер для сохранения и спасения офицерских кадров Добровольческого корпуса и добровольцев. Для того чтобы в случае неудачи спасти корпус и всех бойцов за идею Добровольческой армии, пожелавших пойти с ним, от окончательного истребления и распыления, необходимо немедленное принятие следующих мер, с полной гарантией за то, что меры эти будут неуклонно проведены в жизнь в кратчайшее время. Меры эти следующие:
1. Немедленно приступить к самому интенсивному вывозу раненых и действительно больных офицеров и добровольцев за границу.
2. Немедленный вывоз желающих семейств офицеров и добровольцев, служивших в Добровольческой армии, в определенный срок за границу, с тем, чтобы с подходом Добровольческого корпуса к Новороссийску возможно полнее разгрузить его от беженцев.
3. Сейчас же и, во всяком случае, не позже того времени, когда Добровольческий корпус отойдет в район станции Крымской, подготовить три или четыре транспорта, сосредоточенных в Новороссийске, конвоируемых наличными четырьмя миноносцами и подводными лодками, которые должны прикрыть посадку всего Добровольческого корпуса и офицеров других армий, пожелавших присоединиться к нему. Вместимость транспортов не менее десяти тысяч человек с возможно большим запасом продовольствия и огнеприпасов.
4. Немедленная постановка в строй всех офицеров, хотя бы и категористов, которые должны быть влиты в полки Добровольческого корпуса и принять участие в обороне подступов к Новороссийску. Все офицеры, зачисленные в эти полки и не ставшие в строй, хотя бы и категористы, не подлежат эвакуации, за исключением совершенно больных и раненых, причем право на эвакуацию должно быть определено комиссией из представителей от частей Добровольческого корпуса.
5. Все учреждения Ставки и правительственные учреждения должны быть посажены на транспорты одновременно с последней грузящейся на транспорт частью Добровольческого корпуса и отнюдь не ранее.
6. Теперь же должна быть передана в исключительное ведение Добровольческого корпуса железная дорога Тимашевская — Новороссийск с узловой станцией Крымская включительно. Никто другой на этой линии распоряжаться не должен.
7. С подходом корпуса в район станции Крымская вся власть в тылу и на фронте, порядок посадки, все плавучие средства и весь флот должны быть объединены в руках командира корпуса, от которого исключительно должен зависеть порядок посадки на транспорты и которому должны быть предоставлены диктаторские полномочия в отношении всех лиц и всякого рода военного, казенного и частного имущества и всех средств, находящихся в районе Крымская — Новороссийск.
8. Дальнейшее направление посаженного на транспорты Добровольческого корпуса должно будет определиться политической обстановкой, создавшейся к тому времени, и в случае падения Крыма или отказа от борьбы на его территории Добровольческий корпус в том или ином виде высаживается в одном из портов или мест, предоставленных союзниками, о чем теперь же необходимо войти с ними в соглашение, выработав соответствующие и наивыгоднейшие условия интернирования или же поступления корпуса на службу целой частью.
9. Докладывая о вышеизложенном Вашему превосходительству, я в полном сознании своей ответственности за жизнь и судьбу чинов вверенного мне корпуса и в полном согласии со строевыми начальниками, опирающимися на голос всего офицерства, прошу срочного ответа для внесения в войска успокоения и для принятия тех мер, которые обеспечат сохранение от распада оставшихся борцов за Родину.
10. Все изложенное выше отнюдь не указывает на упадок духа в корпусе, и если удалось бы задержаться на одной из оборонительных линий, то определенность принятого Вами на случай неудачи решения внесет в войска необходимое успокоение и придаст им еще большую стойкость.
Кутепов».
Добровольческая Армия отступает. Эту картинку нередко подписывают
как "Ледяной Поход". Однако наличие в кадре дроздовца не оставляет возможности
для подобной интерпретации. Так что это именно отступление зимой 1920 года.
Антон Иванович Деникин, приведя полный текст этой телеграммы в своих "Очерках Русской Смуты", далее пишет, что именно эта телеграмма сподвигла его принять решение оставить пост главнокомандующего ВСЮР и отбыть в эмиграцию, назначив себе преемника. До этого Деникин планировал, эвакуировав армию в Крым и приведя там в порядок потрёпанные части, начать новое наступление против большевистской Москвы. В этих своих планах главная роль логично отводилась Добровольческому корпусу: состоявший из идейных борцов, многие из которых участвовали в Белом Движении с самых первых его дней, Деникин лично водил их в бой во время Второго Кубанского похода. В отличие от казаков, стремительно деморализовывавшихся, искавших пути к компромиссу с большевиками, шедших на поводу у сепаратистов, а то и просто бросавших фронт и расходившихся по домам, Добровольческий корпус сохранял дисциплину и боеспособность. Однако телеграмма Кутепова убедила Антона Ивановича, что даже на своих верных добровольцев он рассчитывать не может.
Между тем, всё, что предлагал Кутепов, по сути своей было правильным. Если удержаться в Новороссийске возможности не представлялось (что, со всей очевидностью, было так), то эвакуацию следовало организовывать планомерно. Заблаговременно вывезти из города больных, раненых и мирных беженцев, чтобы они не мешали погрузке войск, а главное - не впадали бы в панику. Озаботиться наличием нужного количества судов. Обеспечить жёсткий порядок как на транспортных магистралях на подступах к Новороссийску (чтобы избежать "пробок" и не дать красным возможности захватывать эвакуируемые войска), так и в порту погрузки, чтобы погрузка войск на суда шла в соответствии с четко выработанным планом. Сформировать части для прикрытия и задержать наступление большевиков на подступах к Новороссийску, чтобы дать возможность войскам спокойно погрузиться. И наличие в порту достаточного тоннажа для погрузки всего Добровольческого корпуса, кстати, было бы надёжной гарантией стойкости этого арьергарда, бойцы которого дрались бы в полной уверенности, что их не бросят, не "забудут" в спешке эвакуации, не оставят на растерзание. И о мобилизации уклонистов Кутепов беспокоился совершенно справедливо - слишком уж много скопилось в белых тылах бездельного офицерства, предпочитавшего вместо борьбы с большевиками на фронте сеять смуту в тылу. Понимал Александр Павлович, что эти бездельники, как прижмёт, первыми ломанутся на пароходы, и тогда настоящим боевым частям места может не хватить.
Новороссийская катастрофа.
Из-за нехватки транспортов избежать паники в порту не удалось.
Кутепов это предвидел
И даже стремление Кутепова обеспечить в первую очередь погрузку на транспорты именно его Добровольческого корпуса вряд ли можно признать предосудительным. Здесь не только забота о подчинённых - прямая обязанность каждого адекватного командира. Здесь - забота о том, чтобы в первую очередь были спасены, эвакуированы в Крым те войска, которые сохранили боеспособность и готовы продолжать борьбу, то есть - в первую очередь стратегическая, полководческая целесообразность. Тем более, что парой месяцев ранее донцы, которым было приказано обеспечивать фланг Добровольческого корпуса, самовольно оставили вверенный им участок фронта и отошли без приказа, что привело к большим потерям среди добровольцев и озлобило их против казаков до последней крайности.
Однако мысли, правильные по существу, Кутепов облёк в недопустимую форму. Вместо рапорта, содержащего конкретные предложения, Кутепов, по сути, обратился к собственному главнокомандующему с требованиями, что носило характер открытого неповиновения в условиях войны. То есть, говоря по-простому - бунта. Мятежный характер этой телеграммы ещё больше подчёркивался требованием, чтобы Ставка и правительственные учреждения грузились на суда "отнюдь не ранее", чем будет завершена погрузка последней из частей Добровольческого корпуса (то есть - тот самый арьергард, который будет прикрывать погрузку). Тем самым Кутепов определённо выражал недоверие высшему командованию и опасения, что Ставка может бежать из Новороссийска, бросив войска на произвол судьбы. Усугублялось это хамское требование тем, что оно озвучивалось, якобы, "в полном согласии со строевыми начальниками, опирающимися на голос всего офицерства". И в качестве "вишенки на торте" - Кутепов требовал себе диктаторских полномочий в Новороссийске и на железной дороге, что уже можно было квалифицировать как открытый путч.
Бунт в условиях боевых действий ни в одной уважающей себя армии недопустим.А в условиях Русской Гражданской войны - особенно: ведь над белыми командирами тяготел печальный опыт 1917 года, опыт "демократизации армии", вылившейся в бессмысленные и беспощадные солдатские бунты. Именно поэтому Деникин ответил Кутепову предельно резко, ставя зарвавшегося подчинённого на место: "Вполне понимая Вашу тревогу и беспокойство за участь офицеров и добровольцев, прошу помнить, что мне судьба их не менее дорога, чем Вам, и что, охотно принимая советы своих соратников, я требую при этом соблюдения правильных взаимоотношений подчиненного к начальнику... Правительственные учреждения и Ставка поедут тогда, когда я сочту это нужным. Ставку никто не имеет оснований упрекать в этом отношении. Добровольцы должны бы верить (выделено мной - М.М.), что главнокомандующий уйдет последним, если не погибнет ранее... Вся власть принадлежит главнокомандующему, который даст такие права командиру Добровольческого корпуса, которые сочтет нужными".
Антон Иванович Деникин
В то же время телеграмма Кутепова - одного из самых преданных Белой Идее командиров и одного из наиболее верных Деникину людей, соратника ещё по Ледяному Походу, телеграмма, фрондёрский тон которой подкреплялся ссылкой на "согласие строевых начальников" и "голос всего офицерства", убеждала Деникина, что настало время исполнить своё давнее обещание - уйти, как только чаяния главнокомандующего разойдутся с "биением пульса армии". Бросать армию накануне эвакуации, не разделив с ней горечь надвигающейся катастрофы, отвратить которую было уже свыше сил человеческих, Деникин считал бесчестным. Но командовать армией в условиях, когда подчинённые считают его способным на измену - означало цепляться за власть, что Деникину никогда не было свойственно, и загубить всё дело.
Journal information