В конце января 1920 года Мамантов был вызван на заседание Донского казачьего Круга. Места в классном вагоне для него не нашлось, и Мамантов отправился в обычной теплушке, где и заразился тифом. Во время выступления на Круге он чувствовал себя совершенно больным, и ему предлагали остаться в Екатеринодаре. Мамантов отказался и выехал к своему корпусу. Во время этой поездки (в вагоне с выбитыми стёклами) его продуло, и к тифу добавилось воспаление лёгких. Мамантова отправили в Екатеринодарскую больницу.
О том, что случилось дальше, рассказывает жена генерала: "В комнате у больного горел примус; на нем кипел чайник. Константин Константинович сидел в подушках и разговаривал со мною. Часов около десяти вечера я накормила его ужином. Напоила горячим чаем и уложила в постель. Он заснул.
Я тоже легла спать... Вдруг... скрипнула дверь... Я моментально вскочила с кровати. Константин Константинович — уже не спал. Около его кровати я увидела фельдшера... В своих руках фельдшер держал шприц. Константин Константинович сразу же тревожно закричал мне: "Гони, гони его, подлеца, вон!" Я спросила фельдшера, зачем он пришел и что ему надо? Фельдшер ответил, что по приказанию доктора, он должен сделать ночью больному впрыскивание "успокоительного лекарства".
После крика Константина Константиновича "гони... гони"... я бросилась к фельдшеру и хотела его не допустить к Константину Константиновичу. Но фельдшер сопротивлялся, очень грубо, сильным ударом, оттолкнул меня от себя, так, что я чуть не упала на пол. Я бросилась к двери, ведущей в коридор, чтобы кого-нибудь позвать себе на помощь. Этим моментом воспользовался фельдшер и сделал Константину Константиновичу укол шприцем, возможно и вероятно с отравленной жидкостью, как я думала после и думаю теперь.
После этого укола фельдшер быстро подошел ко мне и, так как я закрывала выход из комнаты, оттолкнул меня от двери и поспешно вышел из комнаты. На мой крик "на помощь" ко мне никто не пришел: было два часа ночи.
Когда я вернулась от двери и подошла к Константину Константиновичу, на мои вопросы он мне уже больше ничего не отвечал и сказать мне ничего не мог. В ту же ночь этот фельдшер сбежал из больницы... Утром, когда пришел доктор для очередного осмотра больного, я ему рассказала все, что произошло ночью. Он очень удивился и сказал мне, что никакого распоряжения фельдшеру о впрыскивании Константину Константиновичу "успокаивающего лекарства" он не давал" (конец цитаты).
В 12-30 утра 1 февраля 1920 года генерал К.К. Мамантов скончался, не приходя в сознание. Версию об отравлении впоследствии полностью подтвердила белая контрразведка, напавшая на след подпольной большевистской организации, нити которой уходили в Санитарный отдел штаба Донской Армии. Мамантов был одним из лучших кавалерийских генералов на белом Юге, его рейд по красным тылам наделал в августе - сентябре 1919 года большой переполох, так что большевики были кровно заинтересованы в устранении этого без преувеличения замечательного человека.
Константин Мамантов был отпет в Екатеринодарском кафедральном соборе 4 февраля 1920 года. В прощальном приказе донского атамана А.П. Богаевского говорилось: "Вследствие тяжелых условий повседневной жизни на фронте, героически переносимых нашей доблестной армией, болезни уносят из наших рядов многих героев, посвятивших себя служению Родине. Много жертв выхвачено смертью из командного состава армии, жившего одной жизнью с рядовыми бойцами. Не пощадила она и нашего героя, одного из лучших вождей армии и гордость нашей конницы... Мир праху твоему, Храбрейший из Храбрых! Дон никогда не забудет твоих дел и трудов на пользу и славу родного края и по достоинству почтит он память своего народного героя, как только войдет в русло своей нормальной, спокойной и трудовой жизни".
Казаки 4-го Донского конного корпуса не смогли проводить своего командира в последний путь - в то самое время, когда в Екатеринодаре отлетела на Божий Суд душа генерала Мамантова, 4-й Донской корпус вёл тяжелые бои с кавалерией Будённого, завершившиеся тяжёлым поражением белых.
Подробную статью о Константине Константиновиче Мамантове я постараюсь написать в ближайшее время. Пока же испрашиваю молитв всех, кто сие читает, об упокоении души раба Божия Константина!
О том, что случилось дальше, рассказывает жена генерала: "В комнате у больного горел примус; на нем кипел чайник. Константин Константинович сидел в подушках и разговаривал со мною. Часов около десяти вечера я накормила его ужином. Напоила горячим чаем и уложила в постель. Он заснул.
Я тоже легла спать... Вдруг... скрипнула дверь... Я моментально вскочила с кровати. Константин Константинович — уже не спал. Около его кровати я увидела фельдшера... В своих руках фельдшер держал шприц. Константин Константинович сразу же тревожно закричал мне: "Гони, гони его, подлеца, вон!" Я спросила фельдшера, зачем он пришел и что ему надо? Фельдшер ответил, что по приказанию доктора, он должен сделать ночью больному впрыскивание "успокоительного лекарства".
После крика Константина Константиновича "гони... гони"... я бросилась к фельдшеру и хотела его не допустить к Константину Константиновичу. Но фельдшер сопротивлялся, очень грубо, сильным ударом, оттолкнул меня от себя, так, что я чуть не упала на пол. Я бросилась к двери, ведущей в коридор, чтобы кого-нибудь позвать себе на помощь. Этим моментом воспользовался фельдшер и сделал Константину Константиновичу укол шприцем, возможно и вероятно с отравленной жидкостью, как я думала после и думаю теперь.
После этого укола фельдшер быстро подошел ко мне и, так как я закрывала выход из комнаты, оттолкнул меня от двери и поспешно вышел из комнаты. На мой крик "на помощь" ко мне никто не пришел: было два часа ночи.
Когда я вернулась от двери и подошла к Константину Константиновичу, на мои вопросы он мне уже больше ничего не отвечал и сказать мне ничего не мог. В ту же ночь этот фельдшер сбежал из больницы... Утром, когда пришел доктор для очередного осмотра больного, я ему рассказала все, что произошло ночью. Он очень удивился и сказал мне, что никакого распоряжения фельдшеру о впрыскивании Константину Константиновичу "успокаивающего лекарства" он не давал" (конец цитаты).
В 12-30 утра 1 февраля 1920 года генерал К.К. Мамантов скончался, не приходя в сознание. Версию об отравлении впоследствии полностью подтвердила белая контрразведка, напавшая на след подпольной большевистской организации, нити которой уходили в Санитарный отдел штаба Донской Армии. Мамантов был одним из лучших кавалерийских генералов на белом Юге, его рейд по красным тылам наделал в августе - сентябре 1919 года большой переполох, так что большевики были кровно заинтересованы в устранении этого без преувеличения замечательного человека.
Константин Мамантов был отпет в Екатеринодарском кафедральном соборе 4 февраля 1920 года. В прощальном приказе донского атамана А.П. Богаевского говорилось: "Вследствие тяжелых условий повседневной жизни на фронте, героически переносимых нашей доблестной армией, болезни уносят из наших рядов многих героев, посвятивших себя служению Родине. Много жертв выхвачено смертью из командного состава армии, жившего одной жизнью с рядовыми бойцами. Не пощадила она и нашего героя, одного из лучших вождей армии и гордость нашей конницы... Мир праху твоему, Храбрейший из Храбрых! Дон никогда не забудет твоих дел и трудов на пользу и славу родного края и по достоинству почтит он память своего народного героя, как только войдет в русло своей нормальной, спокойной и трудовой жизни".
Казаки 4-го Донского конного корпуса не смогли проводить своего командира в последний путь - в то самое время, когда в Екатеринодаре отлетела на Божий Суд душа генерала Мамантова, 4-й Донской корпус вёл тяжелые бои с кавалерией Будённого, завершившиеся тяжёлым поражением белых.
Подробную статью о Константине Константиновиче Мамантове я постараюсь написать в ближайшее время. Пока же испрашиваю молитв всех, кто сие читает, об упокоении души раба Божия Константина!
Journal information