Светлой памяти Железного Степаныча

Николай Степанович Тимановский в форме Марковской дивизии.

На роковом рубеже 1919 - 1920 годов белогвардейцам, терпевшим на всех фронтах поражения, было не до нового года. И кончина Тимановского ещё больше усугубляла общую подавленность. Впрочем, справедливости ради, стоит признать, что для деникинцев это было всего лишь 18 декабря... Ну, да ладно, речь не об этом, а о Тимановском, фигуре крайне яркой и интересной, самим фактом своего существования опровергающей многие антибелогвардейские мифы.

Николай Степанович Тимановский родился в семье крестьянина Виленской губернии 16 (28) августа 1885 года. Согласно советским пропагандистским мифам, он должен был бы всю жизнь до самой революции пасти гусей или отправиться в город "в люди". Однако послужной список свидетельствует, что Тимановский 10-ти лет от роду поступил во 2-ю Санкт-Петербургскую гимназию. Столичная гимназия - и крестьянский сын. От одного этого у красных агитаторов должен бы начаться когнитивный диссонанс. Дальше, правда, в его судьбе начинаются загадки. Известно, что Тимановский окончил 6 классов гимназии. 7-й класс в дореволюционных гимназиях считался старшим [1], и поступать в него выбирали далеко не все. Шесть классов гимназии давали право на поступление вольноопределяющимся в армию, окончить полковую учебную команду и стать унтер-офицером. Поскольку Тимановский уже в этот период задумался о том, чтобы связать свою жизнь с военной службой, он так и сделал. В 1902 году он становится вольноопределяющимся в одном из полков 37-й пехотной дивизии, квартировавшей под Петербургом. В 1904 году Тимановский, будучи уже унтер-офицером, добровольцем отправился на Русско-Японскую войну, переведясь из 37-й дивизии в 1-й Восточно-Сибирский стрелковый полк. В рядах этого полка Николай Степанович заслужил три солдатских георгиевских креста, два 4-й и один 3-й степени - за бои с японцами под Ляояном и при Сандепу. При Сандепу он уже занимал должность зауряд-прапорщика. В бою под Мукденом (февраль 1905 года) Тимановский получил пулевое ранение в позвоночник и оказался в госпитале.

В воспоминаниях Всеволода Богенгардта [2] есть любопытный эпизод. Император Николай II, регулярно посещавший раненых бойцов в госпиталях и уделявший особое внимание тяжело раненым, подошёл к Тимановскому. "Что Вы намерены делать, когда поправитесь?" - учтиво осведомился государь. "Служить Вам, Ваше величество!" - ответил Тимановский. Ответ молодого унтера понравился государю, и Николай Александрович распорядился взять все расходы по его лечению на государственный счёт.

Не знаю, что тут сказалось в большей степени, государственные ли деньги, молитвы ли царя-праведника или железное здоровье самого Николая Степанович, но Тимановский, доставленный в госпиталь в почти безнадёжном состоянии, выздоровел и осуществил своё желание. Хотя рана давала себя знать до конца жизни - Тимановский с тех пор не до конца владел ногами и вынужден был ходить, опираясь на трость. Тем не менее, в межвоенный период Тимановский окончил Одесское пехотное юнкерское училище (в 1909 году) и офицерскую гимнастическую школу.

Первую Мировую войну Тимановский встретил поручиком [3] в рядах 4-й стрелковой бригады (впоследствии развёрнутой в дивизию). 4-я стрелковая бригада имела почётное, хоть и неофициальное, наименование Железной, а командовал ей человек, с которым судьба Тимановского отныне была связана накрепко и до конца - генерал Антон Иванович Деникин. Служил Тимановский в 13-м стрелковом Великого князя Николая Николаевича полку, командовал которым другой его будущий сослуживец по Белому Движению - С.Л. Марков. Именно Марков оформлял Тимановскому представление на Орден Святого Георгия 4-й степени и, вероятно, именно тогда отметил его. В августе 1914 года Тимановский участвовал в боях под деревней Румно. Два дня рота, в которой служил Тимановский, находилась в обороне, и Николай Степанович, по словам Маркова, личным примером поддерживал стойкость солдат под огнём неприятеля. В ночь с 27 по 28 августа австрийцы предприняли ночную атаку. Тимановский поднял солдат в штыки. Увлёкшись контр-атакой, он оказался окружён австрийцами, отбивался от них шашкой и револьвером и был дважды ранен штыком. Из боя его вынесли солдаты. Уже тогда, в 1914-м, Тимановский умел не только проявить личное мужество, но и внушить безграничную преданность своим бойцам. В Гражданскую эта его черта проявится ещё не раз. В 1915-м году у Творильни австрийцы пытались отрезать железных стрелков от Сана. Тимановский, командуя ротой, отразил 4 атаки противника. А затем сам перешёл в решительную контратаку, в ходе которой взял в плен 50 солдат и офицера противника. Больше австрийцы на позиции Железных стрелков не покушались. За этот подвиг Тимановский был награждён Георгиевским оружием. В дальнейшем Тимановский принимал участие в Луцком прорыве 1916 года, за который был награждён ещё одним Орденом Святого Георгия [4], и прошёл путь от поручика до полковника [5] В ноябре 1916 года, после очередного тяжёлого ранения, Тимановский был назначен командиром Георгиевского батальона Охраны Ставки.

Когда в Петрограде начались массовые волнения, вылившиеся в итоге в Февральскую революцию, Георгиевский батальон вошёл в состав отряда генерала Н.И. Иванова, направленного в столицу на подавление беспорядков. Эшелон с георгиевцами, однако, был остановлен революционными рабочими и солдатами на станции Вырица и дальше продвинуться не смог. А поскольку никаких приказаний от нерешительного Иванова Тимановский так и не получил, батальон оказался вынужден вернуться в Могилёв.

Встаёт вопрос: почему Тимановский, имея под рукой боеспособный батальон, не проложил себе дорогу на Петроград силой? Это нам кажется, что всё так просто. Но просто - стрелять, когда против тебя внешний враг. А когда перед тобой - свои же соотечественники, пусть и взбунтовавшиеся против законной власти, солдаты-мобилизанты оказываются очень уязвимы для пропаганды. Тимановский, конечно, мог подать команду: "Вперёд!" - но не факт, что солдаты этот приказ выполнили бы. К тому же Тимановский не имел никакой информации о том, каковы силы мятежников. В  таких условиях у него было куда больше шансов потерять все свои силы без толку, чем выполнить приказ государя. Поэтому поневоле приходилось ждать распоряжений и уточнений у Иванова - а их-то как раз и не последовало.

Вскоре после февральского переворота верховным главнокомандующим был назначен генерал А.А. Брусилов. Выслуживаясь перед новыми революционными властями, генерал, прибыв в Ставку, демонстративно не поздоровался с Тимановским - израненным в битвах воином. Но долго жал руки рядовым, посыльным и ординарцу. Тимановский стерпел оскорбление. Но стало ясно, что новая власть к офицерам категорически враждебна.

Во время Корниловского выступления Тимановский не подвергся обвинениям. Напротив, именно на него и на его батальон возложили охрану быховских узников. Однако если солдаты батальона, распропагандированные своими тыловыми "собратьями" [6], считали для себя возможным всячески третировать и унижать узников, то Тимановский понимал свою задачу ощутимо иначе - защитить арестованных корниловцев от самосуда, обеспечить их безопасность до того момента, когда их освободят. А в том, что освободят, Тимановский не сомневался.

После Октябрьского переворота Николай Степанович одними из первых пробрался на Дон, где Алексеев и Деникин (впоследствии - с присоединившимс к ним Корниловым) формировали Добровольческую Армию для борьбы с большевиками. Уже в декабре 1917 года он присоединился к Добровольческой Армии в качестве командира роты в Сводно-Офицерском полку. С началом Первого Кубанского Ледяного Похода во главе Офицерского полка встал С.Л. Марков, хорошо помнивший Тимановского по Первой Мировой войне. Марков назначил давнего сослуживца своим заместителем и начальником штаба полка. В этом качестве Тимановский проделал весь поход. Бойцы Офицерского полка были наслышаны о Тимановском, вероятно, не меньше, чем о Маркове или Деникине. О нём ходили слухи как о "самом награждённом полковнике" Русской Армии. Такая репутация позволяла Николаю Степановичу уверенно водить в бой офицеров полка - но одновременно нуждалась в постоянном подтверждении. Ледяной Поход - при катастрофическом превосходстве большевиков в силах, при отсутствии у Добровольческой Армии тыла - требовал от его участников полного самоотверждения, повседневного героизма. И Тимановский снова в первых рядах атакующих, всегда пеший, со своей неизменной тростью, нередко - без оружия. Высокий рост и атлетическое телосложение делали его хорошо заметным в бою. По нему равнялись. Из уст в уста повторялось приклеившееся к Тимановскому ещё в годы Первой Мировой прозвище "Железный Степаныч".

Портрет Н.С. Тимановского в период
Ледяного Похода.

В бою при селе Лежанка Тимановский шёл впереди своих бойцов прямо по дороге, под огнём красногвардейцев, не выпуская трубки из зубов. Такое спокойствие под огнём невольно заставляло подтягиваться всех. Лобовая атака марковцев увенчалась успехом - большевики бежали. В сражении у Кореновской Тимановский проявил похвальную инициативу: видя, что Корниловский полк, заняв было окопы красных, но подвергшийся решительной контратаке, начал поспешно отступать, приказал 1-й роте марковцев поддержать корниловскую атаку. Контрнаступление красных было остановлено, но свои окопы они заняли снова. В том же бою Тимановский, командуя 1-й и 4-й ротами полка, ворвался в станицу с юга и закрепился там. В бою у Новодмитриевской Марков в числе первых переправился через реку Шебш и атаковал красных в станице, а Тимановскому поручил охрану переправы. Предстояло не только не допустить захвата переправы большевиками, но и обеспечить быструю переправу всего марковского полка через реку. И с этой задачей Тимановский успешно справился. Новодмитриевская была освобождена.

Тогда же, в марте 1918 года, Марков был назначен командиром 1-й пехотной бригады Добровольческой армии. Тимановский же сделался начальником штаба этой бригады. В апреле 1918 года, после неудачного штурма Екатеринодара и начала казачьего восстания на Дону Добровольческая Армия вернулась из своего похода. Тимановский принял участие в последних боях Ледяного Похода - в набеге на Сосыку - и 10 мая был назначен командиром Офицерского полка.

Во Втором Кубанском походе Тимановский командовал 1-м Офицерским полком [7], после гибели С.Л. Маркова получившим почётное шефство погибшего и наименование "1-й Офицерский генерала Маркова полк". В ноябре 1918 года Николая Степановича производят в генерал-майоры. Он по-прежнему пользуется полным доверием подчинённых. Столь же велико доверие к Тимановскому и со стороны командования армии. Достаточно сказать, что Деникин, женившийся незадолго до Ледяного Похода, именно Тимановского избрал своим свидетелем на свадьбе. Это было очень высокое доверие, учитывая, что рядом находились куда более близкие друзья Антона Ивановича - И.П. Романовский и С.Л. Марков.

В ходе 2-го Кубанского похода Тимановский снова сражался с большевиками под Кореновской - правда, теперь уже он вёл в бой марковцев. Как вспоминал марковец-первопоходник Всеволод Богенгардт, в какой-то момент наступательный порыв марковцев выдохся и полк начал отступать. И тут Тимановскому неожиданно сообщили, что в полк прибыло пополнение из Кубанцев. Тимановский немедленно построил вновь прибывших и лично повёл их в атаку, увлекая личным примером. Всегдашнее обыденное спокойствие Тимановского под вражеским огнём сделало своё дело - казаки пошли за ним и одержали победу. "Степаныч в бою всегда был спокоен, всё видел, всё знал, - писал о своём командире Богенгардт. - Под его взглядом и трус становился храбрым, потому что в его присутствии и выстрелы, и пение пуль — всё это казалось каким-то «домашним» и безопасным… Чего же бояться, когда всё происходит так, как нужно!" Тимановский, таким образом, проявил себя не только опытным командиром, но и хорошим военным психологом, осознававшим, что для поколебавшихся бойцов очень важно увидеть пришедшее на выручку свежее пополнение, а для новичков не менее важен личный пример командира, разделяющего с ними все тяготы боя. 

Генерал Николай Степанович Тимановский. Фото 1919 года

Тимановский не раз демонстрировал чудеса самообладания и умение принимать нестандартные решения, грамотно распоряжаясь своими более, чем скромными, людскими ресурсами. В частности, вопреки канонам военной науки, Тимановский не только не опасался фланговых обходов, но, напротив, использовал их как возможность самому атаковать обходящие колонны неприятеля во фланг, для каковой цели он всегда держал одну роту в резерве.

11 октября (по другим данным - 12 ноября) 1918 года Тимановский получил назначение командовать 1-й бригадой Добровольческой Армии, чем вызвал двойственные чувства в сердцах марковцев: ветеранам двух Кубанских походов тяжело было отпускать от себя своего героического командира, с которым они успели сродниться, в то же время они испытывали гордость за то, что их "Железный Степаныч" пошёл на повышение. 19 ноября 1918 года, в ходе боёв за освобождение Ставропольской губернии, Тимановский был тяжело ранен и на время покинул строй. В январе 1919 года Деникин командировал Николая Степановича в Одессу, где ему предписывалось принять командование над добровольческой бригадой, сформированной в Одессе Гришиным-Алмазовым из числа бывших военнослужащих армии гетмана Скоропадского. В Одессе же Тимановский, уже сам, сформировал Одесскую стрелковую бригаду, и в марте 1919 года был утверждён её командиром. Несмотря на протесты "союзного" французского командования, имевшего свои виды в Одессе и тайком от Деникина поддерживавшего петлюровцев, Тимановский действовал наступательно - его шеститысячной добровольческой бригаде под силу было решать самостоятельные задачи. В том же марте 1919 года тимановцы успешно освободили Очаков. А затем заняли оборону на линии от черноморского побережья в Очакове до железной дороги Одесса - Николаев. Одесская стрелковая бригада отличалась крайней стойкостью в боях против рвущихся на юг большевиков, в то время, как французские войска, уставшие от Первой Мировой войны, оказались неустойчивы перед большевистской пропагандой [8] и при малейшем нажиме бросали фронт и отходили.

Итогом такой двурушнической позиции союзников стало неожиданное для всех падение Одессы 20 марта 1919 года. Французы эвакуировались из города на кораблях своего флота, Тимановскому же и его бригаде - при всей проявленной ими стойкости и воинской доблести - в погрузке на корабли было отказано. Это было первое предательство союзников в отношении Белого Юга. В этой катастрофической обстановке Тимановский принял, пожалуй, единственно возможное решение - пробиваться со своей бригадой в Бессарабию, занятую румынскими войсками. В районе Тульчи последовало новое предательство: французский генерал Бертело приказал румынам разоружить бригаду. Тимановский в ответ заявил, что не остановится перед открытием огня на поражение. Румыны стушевались. В итоге бригада оказалась вынуждена сдать броневики и артиллерию, но сохранила личное стрелковое и холодное оружие, а румыны обязались погрузить их на суда и отправить в Новороссийск, на соединение с Деникиным. С борта румынского парохода Тимановский отправил бывшему французскому командующему в Одессе генералу д'Ансельму гневную телеграмму: "Исполняя все Ваши приказания по приказу генерала Деникина, я никогда не мог предполагать тех незаслуженных оскорблений и унижений, которые выпали на меня и на подчиненные мне части. Неужели только за то, что Добровольческая армия одна осталась верной союзникам?"

Французский генерал Филипп д'Ансельм,
командовавший войсками союзников в Одессе
и подло бросивший Тимановского и его бойцов
при эвакуации

По прибытии в Новороссийск Тимановский получает под командование 7-ю пехотную бригаду Добровольческой Армии, вскоре развёрнутую в дивизию. Однако в этой должности он остаётся недолго, и уже в начале июня воссоединяется с марковцами, приняв под своё начальство 1-ю пехотную дивизию Добровольческой Армии, составленную из марковцев, алексеевцев и корниловцев. Лето 1919 года выдалось для Вооружённых Сил Юга России горячим. Едва Добровольческая Армия успела занять Белгород [9], как её части подверглись мощному контрнаступлению красных. Фронт был прорван. Добровольцы из последних сил пытались ликвидировать прорыв, а в самом Белгороде у Тимановского войск не было, что грозило паникой. Тогда Николай Степанович распорядился вызвать на вокзал военный оркестр, которому приказал играть бравурные марши. Создалось впечатление, что начальство веселится - и жители города успокоились. Прорыв действительно был ликвидирован.

Пока "цветные" полки отражали наступление красных, подошла осень. Опасаясь упустить остатки тёплого времени года, опасаясь, что распутица помешает успешному и быстрому наступлению ВСЮР на Москву [10], Тимановский 31 августа (13 сентября) отдал приказ своей 1-й дивизии приказ о наступлении под свою ответственность. Наступление развивалось успешно, и 20 сентября (нового стиля) 1919 года марковцы и корниловцы успешно овладели Курском. Тимановский снова проявил себя хорошим военным психологом: хоть красные и имели численное превосходство и сидели за мощными укреплениями, однако боевой дух белых добровольцев был высок, как никогда, и важно было этого порыва не упустить. Когда же в Курск прибыл командир 1-го армейского корпуса А.П. Кутепов, Тимановский получил от него выговор за своеволие. Деникин, однако, полностью встал на сторону Николая Степановича, произведя его за успешный штурм Курска в генерал-лейтенанты.

Николай Степанович Тимановский
незадолго до производства в генерал-лейтенанты

Успехи белых войск под Харьковом и Курском позволили начать формирование новых именных полков за счёт местных добровольцев и мобилизованных. В частности, в ближнем тылу Добровольческой Армии были созданы 2-й и 3-й Корниловские ударные, 2-й и 3-й Марковские и 2-й Алексеевский полки. В результате Кутепов принял решение разделить непомерно разросшуюся 1-ю пехотную дивизию своего корпуса на Корниловскую и Марковскую дивизии. Начальником Корниловской дивизии стал Скоблин, а Тимановский сохранил за собой командование Марковской дивизией. Правда, офицерской она теперь называлась лишь по инерции. Зато в ряды марковцев вливались добровольцы из числа курских, белгородских и орловских крестьян, сполна хлебнувших "рабоче-крестьянской" власти, так что у Тимановского сохранялись основания для оптимизма.

Когда в середине октября 1919 года ударная группа красных овладела Кромами, и Скоблин предложил, растянув фронт алексеевцев от Ливен до Орла, а корниловцев перебросить к Кромам и выбить оттуда большевиков, восстановив положение, Тимановский не только поддержал смелую идею, но и развил её, обрушив на ударную группу большевиков всю мощь бывшей 1-й армейской дивизии. Однако Кутепов нашёл этот план слишком рискованным, в результате чего белым пришлось оставить Орёл. А движение конницы Будённого на Воронеж и Касторную с заходом в тыл Добровольческой Армии вынудило белых начать стратегическое отступление.

Тимановский в ходе этого отступления уверенно командовал Марковской дивизией, которая крепко держала оборону и наносила большевикам чувствительные контрудары. Однако здоровье Николая Степановича было подорвано многочисленными ранами. Он тяжело переживал неудачу Белого Движения, стал чаще притрагиваться к крепкому алкоголю, полагая, что в условиях наступающей зимы это предохранит его от тифа. Не предохранило. 29 декабря 1919 года Тимановский, ещё тяжело больной, руководил обороной 1-го Марковского полка в селе Чернухино в Донбасса. Полк под командованием Тимановского целые сутки выдерживал атаки дивизии (!!!) красных - и устоял. Но на следующий день состояние Николая Степановича стало настолько тяжёлым, что он, сдав командование полковнику Битенбиндеру, отбыл в Ростов. Практически в бессознательном состоянии.

Тимановский и штаб Марковской дивизии на одной из железнодорожных станций.
Фото, вероятно, сделано в конце лета или осенью 1919 года.
Тимановский здесь бодр и полон решимости воевать до победного.
Не пройдёт и полгода, как генерала не станет.

О личных качествах Тимановского много говорили его боевые соратники - Битенбиндер, Богенгардт, Павлов. Помимо хорошего знания военной психологии, колоссального личного мужества, выдержки и изобретательности, Тимановского неизменно отличала отеческая забота о тех, кем ему доводилось командовать. Вне службы он был доступен и приветлив, общался с сослуживцами-марковцами запросто, по-дружески. Мог разыграть вышестоящее начальство - например, обманом предложив трезвеннику Кутепову крепкой алкогольной настойки [11]. Столь же заботлив, как с подчинёнными, Тимановский был и с крестьянами освобождённых областей. В.Е. Павлов донёс до нас такой случай. Однажды Тимановскому пришлось разбирать жалобу крестьян, которые два года обрабатывали землю бежавшего от революции помещика, и к осени 1919-го у них на этой земле поспевал неплохой урожай капусты. Однако вернувшийся вместе с ДобрАрмией бывший помещик заявил свои права на этот урожай. Решение Тимановского было столь же мгновенным, сколь и безоговорочным: "Передайте крестьянам, пусть режут свою капусту и не обращают внимания на требования всяких там помещиков". Такая позиция способствовала популярности марковцев и их командира среди крестьянства, в результате чего дивизия исправно получала и пополнения, и снабжение.

И ещё один важный факт, связанный с Тимановским. Незадолго до кончины генерал пересказал Битенбиндеру один из последних своих разговоров с М.В. Алексеевым, который доверял Тимановскому безраздельно. "Однажды, вечером, генерал Алексеев и я сидели на скамейке под окном дома, в одной из станиц Кубани, - вспоминал Тимановский. - Мы погрузились в свои думы. Генерал Алексеев поднял голову, тяжело вздохнул и промолвил: “Николай Степанович! Если бы я мог предвидеть, что революция выявится в таких формах, я бы поступил иначе”. Старик не предвидел возможности Гражданской войны, а теперь предчувствовал ее катастрофический исход. Старика мучили угрызения совести, он жалел”. Предчувствуя свою близкую кончину, Тимановский не счёл возможным скрывать дальше от соратников по борьбе покаяние генерала Алексеева, всегда остававшегося убеждённым монархистом, но в роковом феврале 1917-го поверившего, что, пожертвовав царём, можно будет удержать фронт от развала. Алексеев сознавал, что в тот мартовский день 1917 года он, возможно, совершил самую трагическую ошибку всей своей жизни, невольно сделавшись причиной крушения России и начала Гражданской войны.

Николай Степанович Тимановский скончался в Ростове-на-Дону, едва успев прибыть туда. По одним сведениям - от тифа, по другим - не выдержало сердце. Те из марковцев, кому довелось пережить страшную бойню у села Алексеево-Леоново, отстояли панихиду по своему командиру. Останки Николая Степановича были преданы земле в Екатеринодаре, рядом с останками других великих патриотов земли Русской - М.В. Алексеева и М.Г. Дроздовского. Хотелось бы надеяться, что в современном Краснодаре со временем будет воздвигнут памятник Железному Степанычу. Пока же испрашиваю молитв всех, кто сие читает, об упокоении души раба Божия Николая.

______________________________________
Примечания:
[1] См. об этом подробнее исследование на сайте Российского Государственного Военно-Исторического Архива.
[2] Сослуживец Тимановского по Марковской дивизии
[3] А. Алекаев утверждает, что штабс-капитаном, но наградные документы свидетельствуют в пользу поручика.
[4] Возглавил атаку батальона на вторую полосу австрийских укреплений. В присутствии союзных военных агентов Тимановский шёл в атаку в полный рост и без оружия. Вражеская позиция была взята железными стрелками.
[5] Произведён 4 ноября 1916 года со старшинством с 23 мая 1916 года.
[6] О походе на Петроград в феврале 1917-го уже и не поминали.
[7] Полк стал 1-м Офицерским после присоединения к Добровольческой Армии отряда полковника М.Г. Дроздовского. Пехота дроздовцев образовала 2-й Офицерский полк.
[8] Респект всем любителям утверждать, будто "белогвардейщина" держалась исключительно "на штыках интервентов".
[9] Там расположился штаб 1-й пехотной дивизии Тимановского.
[10] Напомню: Московская директива была отдана Деникиным 20 июня (3 июля) 1919 года
[11] Кутепов и Тимановский были друзьями, поэтому до крупных ссор у них дело никогда не доходило, хоть Александр Павлович и требовал жёсткой дисциплины.