Поскольку в одном из блогов завязался разговор о финском асе Йорме Сарванто и его фантастическом бое с советскими бомбардировщиками, произошедшем 6 января 1940 года, я решил выложить статью, опубликованную под псевдонимом "Максим Иммельманов" в четвертом номере журнала "Авиапарк" за 2009 год. В ней я изложил свои взгляды на это событие и рассказал о причинах, побудивших меня усомниться в адекватности его "общепринятой" версии.
ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ ЙОРМЫ САРВАНТО
"Около полудня 6 января 1940 г. в районе финского аэродрома Утти появились семь ДБ-3 из 6-го ДБАП во главе с командиром 3-й эскадрильи майором В.Д.Майстренко, которые возвращались после налета на города Пиексимяки и Куопио. Первым им на перехват из Утти поднялся "Фоккер" лейтенанта Сарванто, поскольку остальные истребители, недавно вернувшиеся из полетов, еще не успели заправить.
После того как в 12.25 "Фоккер" лейтенанта Сарванто с серийным номером FR-97 приземлился в Утти, механики насчитали в нем 123 пробоины. Затем было установлено, что шесть ДБ-3 были сбиты Сарванто в течение четырех минут - с 12.03 до 12.07. Первые три бомбардировщика упали на южную окраину болота Хауккасуо, приблизительно в 8 - 10 км южнее Утти, четвертый - между поселками Сиппола и Инкеройнен (Inkeroinen), в 18 км южнее Утти, а остальные два - между Инкеройненом и деревней Юлянумми, расположенной приблизительно в 28 км южнее Утти. Все шесть ДБ-3 были полностью разрушены, и из 24 человек, находившихся на их борту, спаслись и попали в плен только двое.
Одержав в ходе одного вылета сразу шесть побед, лейтенант Сарванто стал первым пилотом финской авиации, преодолевшим рубеж в пять побед, который давал ему право называться асом. Как только подробности этого боя стали известны, пресса уделила много внимания Сарванто, сделав его широко известной личностью не только в самой Финляндии, но и за границей".
Я начал статью с цитаты из книги Михаила Зефирова "Асы второй мировой: союзники Люфтваффе", поскольку она весьма типична. Так или примерно так излагают события того ясного и морозного январского дня буквально все западные, а с начала 1990-х годов и российские историки.
Во времена СССР этот бой в советской историографии вообще не упоминался, поскольку о столь фатальных разгромах "краснозвездных соколов" у нас предпочитали умалчивать. А когда с наступлением "эпохи гласности" в Россию хлынул бурный поток западной военно-исторической литературы, российские любители авиации узнали очень много нового, но далеко не всегда эти познания были отрадными. Одним из таких малоприятных открытий стало известие том, что простой финский парень по фамилии Сарванто на далеко не лучшем по тем временам голландском истребителе "Фоккер" D-XXI ухитрился в одиночку и всего за несколько минут сбить аж шесть советских дальних бомбардировщиков ДБ-3, спокойно расстреляв их как мишени в тире.
Неопровержимым доказательством подлинности этой истории считается тот факт, что эскадрилья майора Майстренко, согласно рассекреченным документам 6-го ДБАП, действительно была фактически уничтожена в ходе налета на финские объекты 6 января 1940 года. Из девяти машин, вылетевших на задание, одна вернулась из-за технической неисправности, одна была сбита по дороге к цели, а еще шесть погибли в воздушном бою с финскими истребителями на обратном пути. Казалось бы, всё сходится, несмотря на то, что уничтожение за четыре минуты шести крупных двухмоторных бомбардировщиков всего одним истребителем, вооруженным четырьмя пулеметами винтовочного калибра, выглядит крайне маловероятно. Но финны утверждали, что Сарванто действовал в одиночку, и им приходилось верить, хотя никто из пилотов, в том числе гораздо более опытных (к моменту своего фантастического успеха Сарванто всего дважды участвовал в воздушных боях), так и не смог повторить его достижение. Правда, некоторым асам, например, немецкому "эксперту" Эриху Рудорфферу, советскому летчику Александру Горовцу и американцу Дэвиду Маккэмпбеллу, записывали и большее количество побед в одном бою, но во всех этих случаях речь шла о небольших одномоторных машинах. К тому же эти летчики воевали на истребителях с гораздо более мощным вооружением (крупнокалиберные пулеметы или пушки), чем отважный финн.
Так выглядели самолёты ДБ-3
В 2000 году в журнале "Авиамастер" была напечатана статья Владимира Котельникова "Советские дальние бомбардировщики в войне с Финляндией", в которой впервые появилось описание боя Сарванто, сделанное с советской стороны по отчетам членов экипажа уцелевшего в том бою бомбардировщика под командованием лейтенанта Агеева. Согласно этим отчетам эскадрилью Майстренко в районе Утти атаковал не один, а восемь или девять финских истребителей! Совместными усилиями они примерно за 10 минут сбили шесть бомбардировщиков, Агееву же удалось уйти от преследования глубоким пикированием и благополучно вернуться на свой аэродром. Завышение численности противника - не редкость в военных сводках, но сложно себе представить, что один-единственный самолет в глазах сразу нескольких авиаторов превратился в восемь или девять. Таким образом, чувство недоумения от финской трактовки событий еще более усилилось.
Наконец, в том же 2000 году в журнале "История авиации" вышла статья за подписями финских авторов Хеймо Сиропяа и Игоря Копилоффа "Еще раз о необыкновенной удаче Йормо Сарванто". В ней очень скрупулезно и с привлечением обширных цитат из послевоенных воспоминаний самого Сарванто изложена "каноническая" финская версия боя. Очевидно, по замыслу авторов, публикуемый текст должен был полностью развеять сомнения в правдивости этой версии. Однако внимательное прочтение данной статьи вызвало еще больше вопросов, а содержащиеся в ней многочисленные "странности" позволяют сделать вывод, что цели своей она не достигла. Более того, материалы статьи, вопреки стараниям авторов, фактически разрушают легенду об "одиноком чудо-богатыре".
Итак, дадим слово господам Копилоффу и Сиропяа. Согласно боевому расписанию, 6 января 1940 года на финском аэродроме Утти находилось 4-е звено 24-й истребительной эскадрильи (LeLv 24) в составе шести истребителей "Фоккер" D-XXI с серийными номерами: FR-81 (младший лейтенант Мустонен), FR-92 (лейтенант Совелиус), FR-97 (лейтенант Сарванто), FR-99 (майор Магнуссон), FR-102 (старший сержант Иконен) и FR-115 (сержант Силланпяа). Правда, FR-102 накануне был отправлен на профилактический ремонт, но утром 6 января лейтенант Совелиус перегнал его в Утти, по дороге атаковав группу ДБ-3 и сбив один бомбардировщик. Это была та самая эскадрилья майора Майстренко, шедшая к цели. Примерно в 10.10 (по финскому времени) она подверглась атаке истребителей и понесла первую потерю - погиб экипаж под командованием комиссара эскадрильи старшего политрука Грамоткина. Кроме Совелиуса с финской стороны в бою участвовал младший лейтенант Мустонен и еще один пилот, фамилию которого Копилофф и Сиропяа не называют. Сарванто остался на аэродроме, поскольку на его самолете не удалось запустить двигатель. Около 11.00 все три финских истребителя приземлились в Утти.
К сказанному надо добавить, что советские летчики из экипажа Агеева оценили численность противника в том бою в семь или восемь самолетов.
Примерно через час семерка бомбардировщиков, освободившись от бомбового груза, тем же маршрутом возвращалась обратно. Путь ее снова пролегал возле аэродрома Утти, а там советских летчиков уже ждали. Мотор "Фоккера" Йормы Сарванто на этот раз запустился нормально, и будущий финский ас отправился в бой, который принес ему всемирную славу. Вскоре за ним последовал сержант Иконен, а еще через некоторое время стартовал младший лейтенант Совелиус, но, если верить Копилоффу и Сиропяа, ни тот, ни другой не успели вступить в схватку, пока Сарванто не сбил в одиночку шесть советских самолетов. Иконен атаковал уцелевший бомбардировщик лейтенанта Агеева, безрезультатно расстреляв по нему весь боекомплект. Затем этот же ДБ-3 обстрелял Совелиус. По его словам, он "с дистанции 300 м выпустил по бомбардировщику длинную очередь, в результате чего на вражеском самолете загорелся левый мотор и он начал падать". Падение советской машины подтвердили финские посты ВНОС, однако на самом деле самолет Агеева сбит не был и благополучно вернулся на аэродром. При этом ни левый, ни правый мотор у него не горел, а единственным повреждением, обнаруженным после посадки, оказался пулевой прострел полотняной обшивки руля высоты.
Сам Йорма Сарванто (в переводе Копилоффа и Сиропяа) так описал перипетии боя:
"Я набирал высоту, направляясь курсом на север, поскольку по радио передали, что группа ДБ-3 уже на подходе. Когда они показались впереди, у меня сжалось сердце - семь больших серебристых бомбардировщиков шли плотным строем надо мной. (...)
Внезапно красновато-желтые огоньки затрепетали на фюзеляжах, и в мою сторону понеслись пулеметные трассы. Временами слышались удары пуль по самолету, и тогда я начинал ерзать на сидении, пытаясь стать как можно меньше и спрятаться за широкий мотор. Немного опустив нос "Фоккера", я вывел мушку прицела чуть выше цели на уровне турели бомбардировщика. Короткая очередь вонзилась в самолет противника, и его огневая точка замолчала. То же самое произошло со второй и третьей машинами. Теперь по мне вели огонь только четыре стрелка. Это позволило мне сильно сократить дистанцию, наверное, менее чем до 100 м, после чего я прицелился по мотору вражеского бомбардировщика.
Несколько коротких очередей зажгли его. Теперь я смог сосредоточить свое внимание на следующем противнике. Однако оставшиеся четыре стрелка продолжали стрелять, и я постоянно слышал звуки, издаваемые их пулями, попадавшими в мой самолет. В один из моментов я, чуть не проскочив вперед, что было очень опасно, так как мой самолет мог оказаться на очень небольшом расстоянии от носовых спаренных установок. В этой ситуации я не имел возможности считать, сколько было сбито машин. Они вспыхивали и падали куда-то вниз. (...)
В какой-то момент я обнаружил, что передо мной находится один-единственный самолет противника, стрелок которого почему-то не стрелял по моему истребителю. Это меня удивило, и я, решив выяснить, в чем дело, подобрался совсем близко. Это было очень опасно, так как оба самолета разделяла дистанция буквально в несколько метров. Внезапная очередь могла оказаться для меня фатальной, но, заглянув в турель, мне показалось, что я вижу стрелка, сидевшего без движения в своей огневой точке. Возможно, он был тяжело ранен или убит.
Чуть уменьшив обороты, я отошел назад и, прицелившись по мотору, нажал на гашетку. Однако привычного звука работы пулеметов не последовало. Я попытался перезарядить оружие, но и на этот раз все четыре ствола моей машины молчали. Вражеский самолет шел впереди и, помню, что у меня сначала мелькнула мысль воспользоваться пистолетом, а затем разбить пропеллером оперение противника. Впрочем, бросив взгляд на консоли своей машины, представлявшие собой месиво из перебитых труб, изрешеченной фанеры и рваного перкаля, клочья которого трепетали на ветру, я понял, что мой "Фоккер" такого испытания уже не выдержит.
Я снизился и начал плавно разворачиваться на высоте 1000 м. Внизу были видны трубы заводов Инкеройнена, а дальше в дымке виднелись Мюллюкоски. (...)
Я продолжал осторожно лететь в сторону Утти. Навстречу мне попались два "Фоккера", но я побоялся ответить им на традиционное приветствие покачиванием с крыла на крыло. Не рискнул я выполнять и победную петлю над аэродромом, и пошел на посадку сходу. Тут же выяснилось, что повреждены еще и закрылки, а потому садиться пришлось на повышенной скорости, на которой я буквально влетел на стоянку.
Я вылез из кабины своего самолета, чувствуя себя не слишком хорошо, но находившиеся рядом мои товарищи принялись качать меня с криками "Ура!". Мой командир - майор Магнуссон с неизменной тросточкой шел к нам. Я встал по стойке "смирно" и доложил: "Господин майор! Полет на перехват выполнен. Непонятное количество самолетов противника сбито..." Далее Копилофф и Сиропяа пишут, что машина Сарванто получила 123 пулевые пробоины.
Думаю, не только у меня, но и у других читателей этого увлекательного рассказа возник целый ряд вопросов к его автору.
Во-первых, почему при получении сообщения о приближении советских бомбардировщиков из шести истребителей, стоявших на аэродроме, взлетели только три, да и то не сразу? Копилофф и Сиропяа пишут в своей статье, что на машине Совелиуса чинили небольшое повреждение крыла, полученное в первом бою, а самолет Мустонена не был заправлен после предыдущего вылета (хотя с момента его посадки прошел час, а этого более чем достаточно, чтобы залить бензин и пополнить боекомплект). Но почему задержался вылет Иконена? Почему так и не взлетел сержант Силланпяа, а майор Магнуссон вместо того, чтобы вести в бой своих подчиненных, гулял "с неизменной тросточкой" по аэродрому?
Во-вторых, судя по рассказу Йормы Сарванто, советские стрелки буквально изрешетили его машину, причем это произошло еще в начале боя. Между тем, известно, что максимальная скорость истребителя "Фоккер" D-XXI на громоздких зимних лыжах не превышает 430-440 км/ч, что лишь ненамного выше максимальной скорости бомбардировщика ДБ-3, летящего без бомб и с половинным запасом топлива. Но 123 попадания, даже если ни одна пуля не задела жизненно-важных элементов конструкции (что само по себе удивительно), неизбежно должны были привести к многочисленным разрушениям обшивки, а это отрицательно влияет на аэродинамику и неизбежно приводит к снижению скорости. Как мог "Фоккер", чьи плоскости представляли собой "месиво из перебитых труб, изрешеченной фанеры и рваного перкаля, клочья которого трепетали на ветру", выдерживать скорость, равную скорости неповрежденного ДБ-3? Кстати, любой человек, знакомый с конструкцией истребителя "Фоккер" D-XXI, знает, что в его крыле нет никаких труб. Оно целиком выполнено из дерева, а полотно на нем присутствует только в обшивке элеронов. Но если эта обшивка сорвана, то элероны перестают действовать и самолет теряет управление по крену.
Копилофф и Сиропяа в своей статье пишут, что низкая эффективность огня стрелков объяснялась помимо прочего тем, что на "Фоккере" стоял звездообразный мотор воздушного охлаждения "малочувствительный к попаданиям пуль винтовочного калибра". Однако попадания в цилиндры двигателя выводят их из строя, и хотя звездообразный мотор может работать даже с несколькими "выбитыми" верхними цилиндрами, при этом он резко теряет в мощности, что в свою очередь ведет к падению скорости. Прострелы картера и нижних цилиндров еще более критичны, так как при этом мотор вскоре "клинит" из-за вытекания масла. Следовательно, если бы в двигатель истребителя Сарванто попала хоть одна пуля, то летчик не смог бы продолжать преследование советских бомбардировщиков.
В-третьих, Сарванто, судя по его рассказу, перед боем сосчитал количество вражеских машин, убедившись, что их семь, а в конце боя уцелел только один бомбардировщик. Если следовать версии, что Сарванто вел бой в одиночку, то довольно странно, что он не смог определить число своих побед.
На фоне этих "парадоксов" кажутся мелочью "спаренные носовые установки" ДБ-3, хотя в носовой турели ильюшинского бомбардировщика стоял только один пулемет.
Статья в "Истории авиации" для наглядности была снабжена картой, на которой отмечены места падения всех самолетов, якобы сбитых Сарванто, а также бомбардировщика, сбитого Совелиусом в первом бою.
При взгляде на эту карту "двухкилометровку" сразу привлекает внимание очень любопытный момент: третий, четвертый и пятый самолеты упали примерно на одной линии, в нескольких километрах друг от друга, как и должно быть, если они летели по прямой, а их последовательно атаковал и сбивал один истребитель. Но при этом первые три бомбардировщика лежат почти вплотную друг к другу, как бы по углам треугольника, а расстояния между местами их падения не превышают полутора километров. Такое могло быть лишь в случае, если их практически одновременно атаковали и сбивали несколько истребителей. Также подозрительно близко друг от друга рухнули пятый и шестой ДБ-3. Если принять скорость полета этих бомбардировщиков за 400 км/ч, то, исходя из расстояния между точками их падения, получится, что оба они сбиты в течение 10-15 секунд. Особенно "пикантно" это выглядит с учетом того, что Сарванто мог вести по ним огонь только из двух синхронных пулеметов, поскольку патроны его крыльевых "браунингов" должны были закончиться раньше (фюзеляжные пулеметы "Фоккера" D-XXI имели боекомплект по 500 патронов на ствол, а крыльевые - всего по 300).
При взгляде на эту карту "двухкилометровку" сразу привлекает внимание очень любопытный момент: третий, четвертый и пятый самолеты упали примерно на одной линии, в нескольких километрах друг от друга, как и должно быть, если они летели по прямой, а их последовательно атаковал и сбивал один истребитель. Но при этом первые три бомбардировщика лежат почти вплотную друг к другу, как бы по углам треугольника, а расстояния между местами их падения не превышают полутора километров. Такое могло быть лишь в случае, если их практически одновременно атаковали и сбивали несколько истребителей. Также подозрительно близко друг от друга рухнули пятый и шестой ДБ-3. Если принять скорость полета этих бомбардировщиков за 400 км/ч, то, исходя из расстояния между точками их падения, получится, что оба они сбиты в течение 10-15 секунд. Особенно "пикантно" это выглядит с учетом того, что Сарванто мог вести по ним огонь только из двух синхронных пулеметов, поскольку патроны его крыльевых "браунингов" должны были закончиться раньше (фюзеляжные пулеметы "Фоккера" D-XXI имели боекомплект по 500 патронов на ствол, а крыльевые - всего по 300).
Кроме того, в воспоминаниях Йормы Сарванто написано, что после прекращения погони за последним бомбардировщиком летчик взглянул вниз и увидел под собой "трубы заводов Инкеройнена". Но, судя по карте, пятый и шестой бомбардировщик Сарванто сбил в восьми - десяти километрах к юго-востоку от этого городка, а затем, по его же словам, он еще какое-то время летел дальше на юг вслед за седьмым ДБ-3. Таким образом, в момент разворота на обратный курс под ним должен был виднеться не Инкеройнен, а Кархула и берег Финского залива. Следовательно, либо рассказ пилота не соответствует действительности, либо отметки на карте поставлены неверно, либо последние два самолета сбил кто-то другой.
А теперь попробуем проанализировать вышеизложенное. Многочисленные нелепости в финской картине боя наводят на мысль о том, что она является пропагандистским вымыслом, рожденным с целью создания образа былинного героя, в одиночку сокрушающего вражеские орды. Но все противоречия снимаются, если предположить, что на самом деле в бою против эскадрильи Майстренко участвовало несколько финских пилотов, которые объединенными усилиями сбили шесть бомбардировщиков. Вероятно, это были Сарванто, Совелиус и Иконен, а возможно еще и Магнуссон, Мустонен и Силланпяа. В этом случае становится понятно, почему первые три и последние два сбитых ДБ-3 упали рядом друг с другом, почему Сарванто развернул свой сильно поврежденный "Фоккер" над Инкеройненом и почему по возвращении он не смог доложить, сколько же самолетов лично он сбил. Также и с Совелиуса снимается подозрение во лжи, ведь он мог честно заявить, что обстрелянный им бомбардировщик вспыхнул и рухнул на землю, но только если это был не самолет Агеева, а одна из машин, впоследствии записанных на счет Йормы Сарванто.
Как бы там ни было, успех, достигнутый финскими ВВС 6 января 1940 года, не подлежит сомнению, вне зависимости от того, на скольких летчиков нужно делить сбитые ими в тот день самолеты. Также несомненно, что Йорма Сарванто внес свой вклад в этот успех, возможно, более весомый, чем другие пилоты, ведь не зря же именно из него решили сделать пропагандистский символ. И его имя навсегда вошло в список легенд мировой авиации.
Journal information