Пальцигское сражение
В истекшем, 1758 году Русская Армия так и не смогла овладеть крепостью Кюстрин, открывавшей нашим войскам дорогу на Берлин. Фридрих Великий не сумел нанести уверенное поражение русским экспедиционным войскам В. Фермора при Цорндорфе, но и Фермору не удалось одержать победу. Армии, по сути, разошлись вничью. В новом, 1759 году Конференция (коллегиальный орган, созданный в Петербурге в ходе Семилетней войны для общего руководства боевыми действиями) вновь ставила задачу русской армии овладеть Кюстрином, после чего развивать наступление на Берлин - только теперь уже совместно с австрийцами. А для начала Конференция заменила главнокомандующего. Ничейным исходом битвы при Цорндорфе при русском дворе были недовольны. От нового командующего требовалась только победа.
Этим новым командующим и стал Пётр Семёнович Салтыков. Салтыковы были древним дворянским родом, пользовавшимся благосклонностью покойной императрицы Анны Иоанновны, да и немудрено: сама царица по женской линии происходила из Салтыковых. С приходом к власти Елизаветы Петровны Салтыковы впали в немилость, но Петра Семёновича, как опытного военного, новая императрица пощадила. Салтыков принимал участие во Второй Северной войне, в которой неплохо себя зарекомендовал. Теперь ему вручалась судьба всей русской экспедиционной армии в Европе. Видимо, императрица рассчитывала, что Салтыков как представитель опального рода расшибётся в лепёшку - но требуемую победу постарается добыть, если не ради Отечества и государыни, так хотя бы ради того, чтобы возвратить своей семье царскую милость.
В армии Салтыкова поначалу встретили без энтузиазма. Никто не предполагал в нём полководца. Невзрачный, невыского роста,в простом ландмилицком мундире, с небольшим количеством слуг, он мало соответствовал тому образу главнокомандующего, к которому привыкла Русская Армия послепетровской эпохи. Ни спеси в нём не было, ни пышности. Солдаты быстро окрестили его "курочкой". Но именно этому генералу (вскоре после Пальцига произведённому в фельдмаршалы) суждено было вписать в историю Семилетней войны две самые яркие русские победы.
Пётр Семёнович Салтыков, русский главнокомандующий при Пальциге
Поскольку сам прусский король был занят боями против австрийцев, то для блокирования новой напасти в лице армии Салтыкова он выслал корпус своего доверенного генерала К.Г. Веделя. Ведель, будучи всего лишь генерал-майором, особого авторитета в армии не имел, поэтому Фридрих через голову старших военачальников наделил его диктаторскими полномочиями. "Все офицеры, - писал король в своём приказе, - какие бы титулы они не носили, должны беспрекословно ему подчиняться и исполнять его распоряжения с верностью, старанием и отвагой, как если бы они исходили от меня самого". Требовал же одного - перехватить русских и помешать им форсировать Одер. Корпус Веделя насчитывал 27400 человек, уступая, таким образом, Салтыкову почти вдвое. Видим, что события при Гросс-Егерсдорфе и Цорндорфе Фридриха особо ничему не научили: он по-прежнему с пренебрежением относился к русским и по-прежнему надеялся противопоставить выучку своих солдат "дикой азиатской орде".
В отличие от немцев, Салтыков решил не полагаться на свои преимущества и тщательно подготовиться к сражению. Он провёл разведку, в ходе которой детально изучил местность и установил численность противостоящих ему немецких войск. Понимая, что Ведель уклоняться от сражения не станет - ведь король непосредственно поручил ему остановить продвижение армии Салтыкова, уверяя, что в противном случае "наследственные наши владения подвергнутся неисчислимым бедствиям", Пётр Семёнович сделал правильный вывод, что поле боя он волен выбрать сам и навязать врагу сражение по своим правилам. Удобную позицию Салтыков обнаружил вблизи селений Пальциг и Кай, где имелась гряда возвышенностей, удобных для размещения артиллерии.
Карта Сражения при Пальциге
Сайт, посвящённый истории Семилетней войны, так описывает поле будущего сражения: "Поле сражения 23 июля между Пальцигом и ручьём Эйхмюлен с севера, запада и юга окружено лесами. Пальциг лежит на западном, слегка неровном, склоне хребта, на востоке плавно спускающегося к ручью Эйхмюлен, оба берега которого на ширину около ста метров заболочены. На юге эта возвышенность круто обрывается в 10 - 15-тиметровую лощину Цаухе (в те времена сухую поросшую кустарником). Через ручей Эйхмюлен можно было переправиться лишь в Никкерне, вброд между двумя прудами у мельницы Эйхмюле и ещё по мосту на дороге из Цюлихау в Кросен (в районе мельницы Гросмюле). На западе от Кая выдвигается к Гросмюле коса шириной 800 - 900 метров с возвышенностью Шмидеберг. Её густо поросшие склоны скрывают переправу у Гросмюле от обозрения с пальцигского хребта. Высоты севернее Глоксена преобладают над пальцигскими, но для дальности стрельбы тогдашней артиллерии расстояние между этими двумя пунктами, всё же, слишком велико. Из-за единственного, хотя и плохо обозримого, подступа через Шмидеберг, (если не считать через Цаухе), позиция, занятая русскими на возвышенности была прекрасно приспособлена для обороны".
22 июля армия Салтыкова двинулась к Пальцигу. Попытки немцев атаковать русские колонны на марше были отражены. Русская армия беспрепятственно заняла намеченную позицию.
Салтыков имел в своём распоряжении новоизобретённые гаубицы повышенной дальнобойности, которые и установил на этих возвышенностях. А пехоту разместил в низине. Таким образом, артиллерия оказывалась прикрыта строем русской пехоты, сама же она запросто могла расстреливать атакующих немцев через головы своих бойцов, не опасаясь нанести им вреда.
Та самая, секретная шуваловская гаубица, обладавшая более высокой скорострельностью,
большей дальностью стрельбы и вдвое меньшим весом по сравнению
с прежними артиллерийскими системами. Огонь шуваловских гаубиц стал важным фактором
победы при Пальциге
Русская армия стояла, развернувшись фронтом на юг. Впереди русских позиций протекали две небольшие речки Калькмюллен и Эйхмюллен с сильно заболоченными берегами, что затрудняло пруссакам атаку. Чтобы преодолеть эти естественные преграды, им приходилось перестраиваться из боевого порядка в походный, что делало их уязвимыми для огня русской артиллерии. Правый фланг русской позиции упирался в дорогу, которая вела к расположениям австрийских войск. Чтобы не дать отрезать себя от этой дороги, Салтыков сосредоточил на правом фланге значительный кавалерийский резерв. Таким образом, обход правого фланга русской армии становился крайне рискованной операцией. На левом же фланге Салтыков легко мог блокировать возможность обхода, уничтожив мосты у Шенборна и Никкерна, что русские и сделали.
А что же в это время делает Ведель? А Ведель в 3 часа утра выехал на рекогносцировку, но выдвижения русской армии на исходные позиции не заметил. Даже пыль, поднимаемая тысячами ног русских гренадеров и мушкетёров его совершенно не насторожила. В 11 часов утра Ведель получил донесения от гусар 7-го прусского гусарского полка, что колонна русских войск обходит их, направляясь к Шенборну. Почему-то это известие Ведель воспринял как свидетельство отступления русских войск. И, удовлетворённый, он в 13.00 отдал приказ наступать, чтобы занять Пальцигские высоты. Занять "раньше русских", которые на этих высотах давно уже стояли!
Немецкий генерал К.Г. Ведель - противник Салтыкова в Битве при Пальциге
Салтыков, готовясь встретить неприятеля, построил свою армию двумя эшелонами. В первом эшелоне стояли дивизия Фермора, слева от неё - Обсервационный корпус под командованием князя А.М. Голицына, а на левом фланге - сильную кавалерийскую группу генерала Тотлебена. Во втором эшелоне стояли дивизия А.Н. Вильбуа, кирасиры под командованием генерала П.Д. Еропкина, а на крайнем правом фланге - резерв под командованием генерала Т. Демику. Большую часть своей артиллерии - 6 батарей из 8-ми - Салтыков поставил на правом фланге.
В 14-30, когда развёртывание русских войск беспрепятственно было завершено, пруссаки достигли Гроссмюле и заняли высоту Шмидеберг, оттеснив оттуда казаков. Дальнейшее наступление Ведель повёл двумя колоннами, стремясь скорее перейти через заболоченные ручьи. Правая колонна двинулась к мосту у Эйхмюлле, левая - к Глоксену и Гейдемюлле, где можно было переправиться вброд. Замысел Веделя состоял в том, чтобы силами четырёх полков пехоты и трёх полков конницы обойти первую линию русских с фланга, в то время, как главные силы пруссаков под командованием генерала Мантейфеля ударят по русским войскам в лоб.
Салтыков, однако, своевременно и точно оценил обстановку. Переправляться пруссакам пришлось под сильным артиллерийским огнём русских, неся большие потери. Одновременно Салтыков подкрепил правый фланг двумя мушкетёрскими полками, а на левом фланге - уничтожить мост у Эйхмюлле. Оба эти приказа были успешно выполнены, и две атаки пруссаков одна за другой захлебнулись.
Форма русской армейской артиллерии образца 1759 года.
Первую атаку, в соответствии с диспозицией, предпринял Мантейфель, силами пяти батальонов. Этот генерал был убеждён, что имеет дело с передовым отрядом русских войск, который он легко разобьёт. Поэтому, боясь потерять лишнее время, свою артиллерию пруссаки переправлять через Эйхмюллен не стали. В результате она была вынуждена вести огонь со слишком дальней дистанции, не достигая русских позиций. Прусская пехота осталась без артиллерийского прикрытия (не забудем, что русские имели гораздо более дальнобойную артиллерию - чем и пользовались). В 15-30, несмотря на жестокий картечный огонь, Мантейфель захватил две русские передовые батареи. Но дальше его встретила пехота. Не ожидавший встретить превосходящие силы противника, Мантейфель вынужден был отойти. Вторая его атака была встречена сильным артиллерийским огнём, в результате которого также разбилась. В этот момент справа от Мантейфеля русские войска подверглись атаке со стороны прусской бригады генерала Гюльзена. Полки Гюльзена пошли в бой столь решительно, что увлекли за собой два полка из колонны Мантейфеля. Однако бойцы Мантейфеля к этому времени почти израсходовали свои боеприпасы. Из-за нехватки патронов 3-й и 7-й прусские пехотные полки отступили, после чего русские войска смяли бригаду Гюльзена, и она отхлынула в беспорядке.
После отступления Мантейфеля и Гюльзена Ведель послал в обход русского правого фланга четыре полка под командой Штутергейма. Штутергейм от Гроссмюле повернул на юг и большую часть пути преодолел под прикрытием густого леса. Однако стоило ему вывести своих бойцов на открытую местность, как по ним ударила русская артиллерия. Артиллеристов поддержали ружейным огнём солдаты Московского и Выборгского пехотных полков. Полки Штутергейма вынуждены были отступить. Вдогонку им Салтыков бросил казачью кавалерию, которая прогнала немцев до самого Шмидеберга. Однако в это время к Цаухе подошла сильная группировка немецкой кавалерии - кирасирская бригада Шорлемера, 6-й и 8-й драгунские полки и 2-й гусарский полк. Этот довольно мощный кулак ударил по правому флангу русской армии в лоб и прорвал оборону первой линии, хотя русские сражались отчаянно, отбиваясь штыками и прикладами. Генералы Демику, Гаугребен и Еропкин сумели организовать мощную контратаку. Кавалерия противника оказалась вынуждена отступить со значительными потерями, хотя и русским эта контратака стоила дорого. Смертью храбрых пал генерал Демику, которого всего год тому назад в Петербурге открытым текстом обвиняли в трусости. Русская же пехота оказалась настолько потрёпана и утомлена, что не смогла преследовать отступающего неприятеля.
Рядовой 6-го прусского драгунского полка
На левом фланге атаку прусский отряд попытался обойти русские войска, однако немцы недооценили протяжённость линии русских. Салтыков, заметив движение неприятельских войск на своём левом фланге, приказал генералу Тотлебену взорвать мост у Никкерна и поджечь деревню, что и было исполнено. В результате переправа пруссаков была остановлена, и левому флангу русских войск более ничто не угрожало.
Теперь Салтыков получал возможность сосредоточиться на своём правом фланге. Здесь в 17.30 Каниц попытался безуспешно переправиться через речку южнее Гроссмюлле, а когда это ему не удалось, атаковал русских со стороны Шмидеберга. В 18.00 на помощь Каницу подошёл генерал Воберснов с 6-ю батальонами. Но и его атака оказалась отражена контратакой кирасир Еропкина, а сам Воберснов погиб.
Генерал Пётр Дмитриевич Еропкин командовал при Пальциге кирасирами.
К 19.00 сражение окончательно затихло. Ведель увёл свои разбитые войска на высоты южнее Кая и 24-го июля переправился через Одер. Русские преследовали его только до Эйхмюлле: болотистая речка, сыгравшая свою роль в прикрытии с фронта русских позиций, теперь мешала самим русским гнать неприятеля до полного его истребления. "Второй Полтавы" при Пальциге не получилось. Русские отслужили на Шмидеберге благодарственный молебен и вернулись в свой лагерь у Пальцига. Тем не менее, Салтыков по праву мог считать, что одержал убедительную победу.
Во-первых, он по максимуму использовал все преимущества русской армии за счёт грамотного выбора места боя. Преднамеренной обороной он вынудил Веделя, сражавшегося в меньшинстве, принять бой в невыгодных для себя условиях, в результате чего немцы вводили свои войска в бой по частям и неизменно отбивались. Во-вторых, огромный урон немцам нанесла русская артиллерия, удачно размещённая и более дальнобойная. В-третьих, Ведель понёс такие потери, что теперь не смел и мечтать воспрепятствовать соединению русских и австрийских войск. Немцы потеряли почти четверть своих сил: 6779 солдат и офицеров и 13 артиллерийских орудий. 1400 пруссаков были убиты под Пальцигом, ещё более двух тысяч оказались в русском плену или пропали без вести. По другим источникам потери прусских войск убитыми были ещё значительнее: 4220 человек. Вероятно, в это число были включены пруссаки, скончавшиеся от полученных ран. Потери русских войск составили всего 813 человек убитыми и чуть более 4 тысяч - ранеными. Таким образом численное превосходство русской армии над корпусом Веделя ещё более возросло. Лишь болотистая речка Эйхмюлле, которую утомлённая боем русская армия не могла быстро форсировать, спасла его корпус от полного уничтожения.
Узнав о поражении Веделя, король Фридрих принял командование прусскими войсками, противостоящими армии Салтыкова, на себя. Впрочем, Ведель не был отдан под суд, хотя его действия при Пальциге трудно назвать безупречными (не случайно Салтыков не слишком высоко ставил свою победу при Пальциге, поговаривая: "Мне не этот дурак Ведель нужен, а король!"). Спустя две недели объединённые русско-австрийские войска сошлись с главными силами Фридриха при Кунерсдорфе, где полководческий талант Салтыкова поставил Пруссию на грань военной катастрофы, а сам Фридрих Великий едва не попал в плен. Впрочем, это уже несколько другая история.
Journal information