Оригинал взят в http://grenader1812.ru/?p=278
В галерее героев 1812 года в Зимнем дворце, среди прославленных генералов, около большого портрета прусского короля, в простом артиллерийском виц-мундире, находится портрет генерал-лейтенанта Василия Григорьевича Костенецкого. И вот про него я и хочу рассказать, потому что человек он был незаурядный. Будучи артиллерийским офицером, прекрасно знал математические науки. На службе с 1786 года, после окончания Артиллерийского и Инженерного шляхетного кадетского корпуса. участвовал в штурме Очакова, после был при взятии Гаджибея и Бендер.
При Императоре Павле определен полковником в Гвардейскую артиллерию. Был при Аустерлице, под Гейльсбергом и Фридландом. В Бородинском сражении, после гибели Кутайсова, командовал всей артиллерией.
Человеком он был высокого роста, широкоплеч, доброго характера и необычайной физической силы. Патриотизм и его любовь к отечеству была неимоверной, и служила причиной ходивших про него анекдотов. Он прекрасно знал французский язык, но утверждал, что он произошел от русского. Слово cabinet, говорил он, происходит от русского слова “кабы нет”; domestigue (слуга), от русского – дом мести (логично, кому же еще мести, как не слуге). Так-же легенды ходили и про его физическую силу. говорили, что при Аустерлице, французы напали на его батарею и захватили орудие. Отступив, Василий Григорьевич, вместе со своим бомбардиром, тоже человеком сильным, вдвоем вернулись и отбили орудие.
В Бородинском сражении, при нападении на батарею польских улан, он крушил их артиллерийским банником и, по всей вероятности, не один об них сломал, потому что в награду за сей подвиг Костенецкий попросил Императора Александра сделать банники железными. “Мне не трудно ввести в артиллерии железные банники, но где найти столько Костенецких, которые могли так владеть ими?” – отвечал Государь.
Однажды дамы в Киеве решили над ним подшутить, и приподнесли ему на тарелке искустно сделанную из камня грушу, попросив отведать. Заметив обман, генерал просто раздавил ее одной рукой, сказав: “Ах, какая она мягкая”.
Образ жизни вел довольно оригинальный. Спал у себя дома на брошенной на пол соломе, и дом свой никогда не топил. Приходившие к нему гости тряслись от холода. Возле крыльца его был наметен зимой сугроб снега, в котором он по утрам барахтался, и от него исходил пар. Чай пил, заваривая его прямо в стакане и зажевывал чайными листьями. Водки и вина не пил. Была еще одна оригинальность. Он боялся, что его отравит его приказчик, которого он недолюбливал и иногда побивал. Поэтому он понемногу начал лизать мышьяк, с каждым днем увеличивая количество лизаний, и довел себя до такой дозы, что любой другой человек при таком количестве мышьяка давно бы умер.
Еще он терпеть не мог нерусских, а особенно немцев. Наверно поэтому он был незаслуженно обойден чинами и наградами. Звание генерал-лейтенанта получил только при Николае Павловиче. Василий Григорьевич находился при Императоре на Сенатской площади 14 декабря 1825 года и посоветовал использовать против мятежников артиллерию. Но лестную для себя должность начальника всей артиллерии Кавказского корпуса получил только в 1831 году, но занять ее не успел, так как умер в Петербурге от холеры 6 июля того же года пятидесяти лет от роду.
Journal information