Голова, не доставшаяся французам

Храбрый воин сей родился в 1787 году и учился во 2-м Кадетском корпусе. Его отец — Самуил Самойлович Фигнер (ум. 1811) — сын переселившегося в центральную Россию из Ливонии в начале XVIII в. остзейца Самуила Фигнера. Дослужившись в армии до офицерского чина, он вышел в отставку и вскоре получил назначение на должность заведующего Императорскими стекольными заводами. В его обязанности входило также наблюдение за Императорским фарфоровым заводом под Петербургом. Службу эту он закончил в чине статского советника, окруженный почетом и награжденный орденами, 18.02.1801 жалован дипломом на потомственное дворянское достоинство. В 1809 году определен вице-губернатором в Псковскую губернию.
По окончании корпуса в 1805 году был причислен к войскам англо-русской экспедиции в Средиземном море. Очутившись в Италии, в Милане в совершенстве овладел итальянским языком. В Россию вернулся в 1807 году и был произведен в поручики с определением в 13-ю артиллерийскую бригаду. В турецкую кампанию 1810 года участвовал во взятии крепости Туртукая в составе отряда генерала Засса, в осаде и взятии крепости Рущука войсками графа Каменского. Здесь он и проявил свою неслыханную храбрость, мужество и военную дерзость. Перед штурмом Рущука, Фигнер вызвался охотником измерить ширину и глубину крепостного рва, что и сделал на глазах изумленных турок. За подвиг этот, главнокомандующий граф Каменский, наградил Фигнера орденом Св.Георгия 4-го класса, сняв его с погибшего артиллерийского генерала Сиверса. В 1811 году переведен штабс-капитаном в 11-ю артиллерийскую бригаду и получил в командование легкую роту № 3. Первым его делом при нашествии Наполеона на Отчизну нашу было сражение при реке Строгани. Он остановил отступавших стрелков и отбил у французов орудие из своей роты, за что получил следующий чин капитана. По оставлении Москвы он упросил Кутузова отправится на разведку в осажденный город, с намерением убить самого Наполеона. Это ему не удалось, но шороху на неприятеля он все же навел. Собрав из оставшихся в городе обывателей он по ночам устраивал засады на французов и истреблял их беспощадно. В совершенстве владея четырьмя языками, французским, немецким, итальянским и польским, он без труда проникал в расположение неприятельских войск, сведения о которых впоследствии пригодились нашему главнокомандующему. Французским Императором за его поимку была назначена большая награда, но Фигнер был неуловим. По возвращении на Главную квартиру Кутузов поручил ему партизанствовать на неприятельских сообщениях в окрестностях Москвы. Собрав возле себя отчаянных сорви-голов он днем разведывал, а по ночам делал разрушительные набеги на французские тылы. По отступлению французов из Москвы началась война народная. Фигнер вместе с Сеславиным и Давыдовым действовал неутомимо. 27 ноября при Ляхове они, с присоединившимся отрядом Орлова-Денисова, разбили наголову французского генерала Ожеро. Кутузов отправил его в Петербург с донесением о победе, и в письме к жене своей написал: “Посмотри на него пристально: это – человек необыкновенный; я такой высокой души еще не видал; он фанатик в храбрости и патриотизме, и Бог знает, чего он не предпримет”. Александр Павлович наградил его переводом подполковником в Гвардейскую артиллерию и 7000 руб. При осаде Данцига в 1813 году, под видом ограбленного казаками итальянца, проник в крепость с немерением учинить там восстание. Умудрился втерется в доверие коменданта крепости генерала Раппа и был отправлен с депешами к самому Наполеону. До Наполеона он не доехал, и доставил депеши и сведения о гарнизоне крепости на Главную квартиру Русской армии. Набрав охотников, в числе которых были беглецы (итальянцы и испанцы) из Наполеоновской армии, он начал снова действовать на флангах и в тылу неприятельских войск.

Фигнер геройски погиб 30 сентября 1813 года при переправе через Эльбу. Окруженный близ города Дессау конницей противника и припертый к Эльбе, он бросился в реку, перевязав руки платком. Последние его слова были: “Ахтырцы! Александрийцы! Пики на перевес! Марш-марш!”
Д.В. Давыдов, действовавший совместно с Фигнером на коммуникациях противника свидетельствует, что Фигнер был беспощаден к врагу и самолично расстреливал пленных французов, чего сам Давыдов никогда не делал. Жестоко, конечно, но вспомним, что творили сами французы в захваченных русских городах, вспомним массовое осквернение святынь и издевательства над священниками. И тогда эта жестокость станет, если не оправданной, то по крайней мере, понятной. Мир праху твоему, славный воин Александр, и да приимет милосердный Господь душу твою в Свои Вечные Обители!