Как известно, освобождённые из-под ареста генералом Духониным быховские узники пробирались на Дон по одному, переодевшись и загриммировавшись, чтобы большевики не опознали их раньше времени. Те, кто не смог, в силу предательства Керенского, удержать Россию от падения в бездну национальной измены, теперь ехали, чтобы спасать Россию из лап предателей, захвативших власть. Они не могли рисковать.
Сергей Леонидович Марков в 1918 году
Генерал Марков ехал на Дон вместе с генералом Романовским. Будущий начальник штаба ВСЮР и ближайший соратник Деникина остался военным, лишь перевоплотившись из генерала в прапорщика. А вернейший соратник того же Деникина по Первой Мировой и его начальник штаба в 1917 году изображал из себя солдата-денщика, блестяще справляясь с ролью "сознательного товарища" и в то же время сохраняя трогательную верность "своему офицеру". Это породило по дороге несколько курьёзных недоразумений, однако, даже они в итоге послужили на пользу формирующемуся Белому Движению. Хочу предложить вниманию своих читателей два фрагмента из воспоминаний о Маркове, касающиеся этого периода биографии генерала.
Первое воспоминание принадлежит Сергею Николаевичу Ряснянскому, известному соратнику Корнилова, участнику "быховского сидения", а затем - офицеру штаба ВСЮР.
С.Н. Ряснянский
"В Сумах я провел один день и собрался в обратный путь. На вокзале носильщик взял мои вещи и пошел за билетом, а я уселся у стола. Было тихо, и я задремал. Но тишину нарушили чьи-то твердые шаги и стук отодвигаемого стула у моего стола. Сон слетел, и я увидел севшего наискось по другую сторону стола офицера, судя по погонам - поручика саперных войск. Увидев, что я поднял голову, поручик приподнялся и отдал мне честь. Я ответил. Лицо офицера показалось мне необыкновенно знакомым, но кто он, я не мог сообразить, решил подойти к нему и я узнал... генерал Романовский.
- Почему вы здесь и в форме поручика? - спросил я.
- Вчера мы покинули Быхов и сегодня вечером приехали в Сумы, заехали к Харнитоненко и едем дальше на Дон.
- Кто это - мы?
- Я и генерал Марков. Он на платформе - пойдем, я вам его покажу.
И.П. Романовский
Генералы покинули Быхов, переодевшись, как кто хотел, а генерал Корнилов ушел походным порядком с Текинским полком. Быхов опустел.
На платформе мы прошли мимо какого-то солдата, стоявшего облокотившись на фонарный столб, который покосился на нас и продолжал, не меняя позы, лузгать семечки. Дойдя до конца платформы и не видя генерала Маркова, я с недоумением спросил:
- Где же генерал Марков?
Мы вернулись и подошли к солдату. Я поднял было руку, чтобы отдать честь, как тот зашипел на меня:
- Попробуйте только отдать честь и назвать меня Ваше Превосходительство!
Я невольно рассмеялся - такой у него был настоящий вид революционного солдата.
- Ну что, хорош? - усмехнулся генерал Марков, - нагляделся я на них; оказалось не так трудно быть сознательным революционным солдатом!
Мы говорили вполголоса.
- Итак, вы едете на Дон, и в Быхове никого нет. Могу ли я туда ехать?
- Конечно! Прите на Дон и не задерживайтесь, иначе будет трудно туда добраться - большевики быстро распространяются к югу.
Подошел поезд, идущий на Харьков. Марков вошел в третий класс, а Романовский - во второй. Генерал Марков помахал мне рукой с площадки вагона, и поезд ушел.
Я вернулся к жене и рассказал о встрече с генералами, и через день, в штатском костюме, с паспортом гражданина города Сумы, я ехал в Новочеркасск и благодарил Бога за эту ночную встречу. Если бы ее не было, я, вернувшись в Быхов, попал бы прямо в руки банде Крыленко, разгромившей Ставку" (конец цитаты).
Второе воспоминание было опубликовано в начале 1918 года в газете "Донская волна". Автор предпочёл остаться неизвестным.
"На одной из станций, когда генерал Романовский присел, чтобы выпить чаю, около него выросла фигура офицера-корниловца Гогосова.
— Здравия желаю, ваше превосходительство.
Прапорщик зашипел на Гогосова.
— Тише, тише, я еду инкогнито.
Гоготов сообщил Романовскому, что он едет на Дон с пакетом генералу Каледину.
Офицер-корниловец
Дальше условились ехать вместе, а пока генерал Романовский предложил Гогосову присесть за его стол. Едва Гоготов уселся, как перед столом предстал старательный денщик — типичный солдат из кашеварной команды с чайником в руке. Гогосов подивился привязанности денщика-солдата к офицеру в наши дни и поощрительно похлопал по плечу солдата.
— Молодец, Иван, служи и впредь так своему офицеру.
Улыбался во все лицо денщик, улыбался прапорщик, а Гогосов был в восторге от денщика генерала. В наши-то дни... Уселись вместе в вагон.
Только здесь Гогосов подметил странные отношения между генералом и его денщиком.
Стал всматриваться в денщика и, наконец, узнал в нем Маркова.
— Ваше превосходительство... Затопчите меня ногами... Как я осмелился. Генерал Марков сквозь смех, душивший его, прикрикнул на Гогосова.
— Тише, тише, не горланьте. Ведь вы нас выдадите.
Гогосов снова успокоился и в дальнейшем очень неохотно признавал в генерале Маркове денщика и все время сбивался с тона.
А в душе, вероятно, клокотала злоба, что мать-родина возит боевых генералов под видом денщиков" (конец цитаты).
Источник: "Марков и марковцы". - М.: "Белые воины", "Достоинство", 2012. - с. 123 - 125.
Как видим, мастерски надетая Марковым личина "революционного солдата" легко позволяла ему предупреждать встреченных соратников об опасности. А у кого-то и сам вид заслуженного боевого генерала, пробирающегося через охваченную Смутой Россию под видом денщика, пробуждал чувство острой обиды за униженную Родину и желание сражаться за неё.
Journal information