antonkomnin) выпустил по этому поводу статью с несколько неожиданными выводами, но от этого ещё более интересную. Оригинал здесь. Наступил 2018 год – год столетней годовщины гибели Николая II. А в январе вспоминают печальное событие, в котором часто обвиняют последнего императора (иногда даже называют причиной его падения). Речь идет о «Кровавом воскресенье», когда 22 января (9 января по старому стилю) 1905 года в Санкт-Петербурге войска открыли огонь по участникам демонстрации, шедшей в сторону императорского дворца.
И вот что печально: в этом событии есть важные факты, которые почему-то многие забывают. Причем как те, кто обвиняют императора Николая Александровича, так и те, кто его защищают.
Первое, что надо помнить: «мирная демонстрация» была тем, что сейчас бы назвали «несанкционированным шествием» (да и не было тогда возможности для шествий легальных). А что делают с нелегальными шествиями? Их разгоняют всеми доступными способами. Так было тогда, так делают сейчас, так будут делать и в дальнейшем.
При этом надо помнить, что в то время современных средств разгона демонстраций не было – разгоняли так, как умели.
Второе, что забывают, так это то, что в петиции, которую должны были «отнести царю» (и которую к тому времени уже прочитали в правительстве) были политические требования, а именно, требование изменения политического строя. Это ставило организаторов в один ряд с революционерами, в частности, с социалистами-революционерами, которые в это время вели террор по отношению к российским государственным деятелям и уже убили двух министров внутренних дел (Д.С. Сипягина и В.К. Плеве). Нелишним будет и вспомнить, что рядом с главным организатором демонстрации, священником Георгием Гапоном, был эсер П.М. Рутенберг, который помог ему бежать. И с какой стати государственные органы должны были относиться к данному шествию как к «мирной демонстрации»?..
При этом надо помнить, что в то время современных средств разгона демонстраций не было – разгоняли так, как умели.
Второе, что забывают, так это то, что в петиции, которую должны были «отнести царю» (и которую к тому времени уже прочитали в правительстве) были политические требования, а именно, требование изменения политического строя. Это ставило организаторов в один ряд с революционерами, в частности, с социалистами-революционерами, которые в это время вели террор по отношению к российским государственным деятелям и уже убили двух министров внутренних дел (Д.С. Сипягина и В.К. Плеве). Нелишним будет и вспомнить, что рядом с главным организатором демонстрации, священником Георгием Гапоном, был эсер П.М. Рутенберг, который помог ему бежать. И с какой стати государственные органы должны были относиться к данному шествию как к «мирной демонстрации»?..
Ну и третье, что все забывают: демонстрация проходила во время Русско-Японской войны. Что, по сути, означает саботаж во время военных действий. И неважно, какую роль в этом сыграла японская (и английская) разведка, хотя про деятельность японского дипломата Акаси, через которого шли поставки оружия российским революционерам, уже много известно. Но гораздо важней не то, кто финансировал это шествие, а то, как относиться к нему (как и к забастовкам во время тяжелой войны). Как правительство борется с саботажем во время войны? Опять же – всеми доступными способами…
По аналогии можно вспомнить бунты времен Алексея Михайловича. Во время Соляного и Хлебного бунтов погибло относительно немного людей – в отличие от Медного бунта, когда погибло несколько тысяч человек, которые организовали шествие в Коломенское к Алексею Михайловичу. И тут важно отметить, что Медный бунт начался во время русско-польской войны. Алексей Михайлович с бунтовщиками поступил жестко. Но войну он фактически выиграл, и благодаря ему Россия навсегда вернула Смоленск, а также получила Восточную Украину (хотя мир с поляками подписывали его дети). Потому что проявил жесткость. А иначе во время войны нельзя.
Память об историческом событии может принести пользу, если из него извлекать правильные уроки. Урок «Кровавого воскресенья» прост: нелегальные шествия разгоняются. Особенно во время войны.
В связи с вышесказанным удивляют те защитники Николая II, которые почему-то указывают на то, что он отсутствовал в столице, чтобы переложить ответственность за выстрелы по «мирной демонстрации» на кого-то из подчиненных царя. Потому что совсем не очевидно, что если кто-то отдал такой приказ, то он заслуживал бы осуждения (будь это император, министр внутренних дел или еще кто-то). В любом случае, ответственность за человеческие жертвы во время нелегального шествия несут те, кто это шествие организовал.
По аналогии можно вспомнить бунты времен Алексея Михайловича. Во время Соляного и Хлебного бунтов погибло относительно немного людей – в отличие от Медного бунта, когда погибло несколько тысяч человек, которые организовали шествие в Коломенское к Алексею Михайловичу. И тут важно отметить, что Медный бунт начался во время русско-польской войны. Алексей Михайлович с бунтовщиками поступил жестко. Но войну он фактически выиграл, и благодаря ему Россия навсегда вернула Смоленск, а также получила Восточную Украину (хотя мир с поляками подписывали его дети). Потому что проявил жесткость. А иначе во время войны нельзя.
Память об историческом событии может принести пользу, если из него извлекать правильные уроки. Урок «Кровавого воскресенья» прост: нелегальные шествия разгоняются. Особенно во время войны.
В связи с вышесказанным удивляют те защитники Николая II, которые почему-то указывают на то, что он отсутствовал в столице, чтобы переложить ответственность за выстрелы по «мирной демонстрации» на кого-то из подчиненных царя. Потому что совсем не очевидно, что если кто-то отдал такой приказ, то он заслуживал бы осуждения (будь это император, министр внутренних дел или еще кто-то). В любом случае, ответственность за человеческие жертвы во время нелегального шествия несут те, кто это шествие организовал.
Жаль рабочих, которые поверили агитаторам и которых просто использовали. Но их действия были незаконными.
Можно, конечно, пытаться делать героев из тех, кто призывал рабочих бастовать во время тяжелой войны, кто призывал их на нелегальное шествие. А можно напомнить, что нелегальные шествия разгоняют, особенно во время войны. Поэтому нет смысла осуждать за это ни солдат, выполнивших свой долг, ни императора Николая II.
Journal information