Путь белого офицера. От истоков.

Антон Иванович Деникин принадлежал к той категории русских офицеров, которая смогла возникнуть только после Великих Реформ царя Александра Освободителя и благодаря этим реформам. В его жизни, как в зеркале, отразилась эволюция, происшедшая с русским офицерским корпусом. И то, что этот человек, по всем параметрам классово-нечуждый большевистской идеологии, в итоге оказался одним из самых непримиримых противников этой идеологии - тоже своеобразная характеристика всего офицерского корпуса Русской Императорской Армии.

Отец будущего лидера Белого Движения происходил из крепостных крестьян, в 1834 году был сдан рекрутом в армию и в качестве солдата принял участие в двух военных кампаниях - в подавлении Венгерского восстания в 1849 году и в Крымской войне. В 1856 году, сдав экзамен на офицерский чин, Иван Ефимович получил звание прапорщика и был переведён в Корпус Пограничной Стражи (так официально назывались пограничные войска в Российской империи, корпус подчинялся министерству финансов). Принимал участие в разгроме Польского национального восстания в 1863 году, несмотря на то, что многие повстанцы были его знакомыми. Впрочем, Антон Иванович Деникин приводит любопытный факт из боевой биографии отца: однажды Иван Ефимович узнал, что в одном из домов Варшавы незадолго до восстания собираются заговорщики. Он лично явился в этот дом, в полном одиночестве, и разговаривал с заговорщиками, убеждая их разойтись и не губить себя понапрасну. Мужество руссского офицера-пограничника и его дружеское сочувствие убедило поляков: они разошлись и никакого участия в мятеже не приняли.

Иван Ефимович Деникин, офицер-пограничник, отец А.И. Деникина

Мать Антона Ивановича - Эльжбета Францисковна - происходила из знатного польского рода Вжесиньских (Вржесинских, как писали её фамилию в документах Российской империи). Семья давно разорилась, и единственным источником доходов в ней было шитьё. Этим же ремеслом зарабатывала себе на жизнь и Эльжбета. Со своим мужем она познакомилась в польском городе Пётркуве Трыбунальском, там же молодая пара и поселилась в первое время совместной жизни. Эльжбета Деникина горячо любила своего мужа, несмотря на разницу в возрасте (когда она родилась, Иван Ефимович уже служил в армии), однако и в браке сохранила свою национально религиозную идентичность. В семье она говорила исключительно по-польски (Иван Ефимович хорошо знал этот язык), сохранила католическое вероисповедание и регулярно посещала костёл. Впрочем, она живо интересовалась русским языком, выучилась бегло на нём читать, хорошо знала русскую классическую литературу, и обучила сына русской грамоте к четырём годам. Антон Деникин, выросший в такой двуязычной и двухкультурной среде, одинаково хорошо владел как русским, так и польским языками и до последних дней своей жизни сохранил уважение к польскому народу и польским традициям.

Эльжбета Францисковна Деникина, мать Антона Ивановича,
полька по национальности.

Иван Ефимович жил только на небольшое офицерское жалование, так что Эльжбете пришлось зарабатывать на семью своим прежним ремеслом. Юный Антон Деникин рано узнал, что такое бедность. Когда он достаточно подрос, чтобы пойти в школу, то начал зарабатывать репетиторством, чтобы хоть как-то облегчить материальное положение своих родителей. Не в последнюю очередь именно по этой причине Антон Иванович так остро реагировал, когда после февральского переворота наводнившие армию революционные агитаторы стали внушать солдатам мысль, что офицеры - "буржуи", "богатые землевладельцы" и "эксплуататоры", гонящие солдат на убой "ради собственных выгод". Деникин знал офицерскую жизнь изнутри - и потому мог бы содержательно опровергнуть данную клевету... если бы его захотели слушать!

С юных лет Антону Ивановичу пришлось учиться отстаивать свою идентичность. Отец был глубоко религиозным православным человеком, и сына старался воспитывать в духе православного благочестия и русского служилого патриотизма. Но в определённый момент Антоша стал свидетелем весьма неприятной сцены. Однажды мать вернулась из костёла заплаканной и сообщила отцу, что ксёндз потребовал от неё тайно воспитывать сына в католической вере, угрожая в противном случае не допускать до причастия. На склоне лет Антон Иванович свидетельствовал, что никогда больше он не видел отца в такой ярости. Бывалый пограничник надел мундир и отправился в костёл, где распёк ксёндза, словно провинившегося новобранца на плацу, угрожая, что сдаст его в полицию, если услышит ещё раз хоть что-то подобное. Ксёндз стушевался и религиозной жизни матери более не препятствовал. Но Деникин после этого случая ксёндза возненавидел, и более с матерью в костёл никогда не ходил. Сын не простил слёз матери, а русский патриот - столь очевидной антирусской подлости.

Пример отца оказался востребован Антоном Ивановичем в школе. Школьные учителя второй половины XIX века практически поголовно были заражены революционным вольнодумством, и чем дальше от столицы - тем сильнее. Не стала исключением и школа, в которой проходил обучение будущий генерал, - Влоцлавское реальное училище. Однажды учитель литературы задал классу сочинение на слова И.С. Аксакова: "Куда как упорен в труде человек! Чего он не сможет, лишь было б терпенье, да разум, да воля, да Божье хотенье", - пояснив при этом, что под "Божиим хотеньем" поэт разумел удачу. В своём сочинении юный Антон Деникин (в прошлом певавший в храме на клиросе) посчитал необходимым вступиться за веру: "И, конечно, Божье хотенье. Не «удача», как судят иные, а именно «Божье хотенье». Недаром мудрая русская пословица учит: «Без Бога — ни до порога»". И учитель в формально православной школе за такое исповедание веры снизил набожному ученику оценку! Чего же можно было ожидать от подросшего Деникина, когда революционные орды принялись осквернять храмы и расстреливать священнослужителей? Разумеется, яростного противодействия произволу безбожников. А закладывались основы этого будущего выбора ещё в детские годы.

Современные виды польского города Влоцлавек, где прошли школьные годы
Антона Ивановича Деникина.

Вместе с тем, Антон Иванович, хорошо помня о страданиях своей матери, которой ксёндз пытался навязать надуманный выбор между семьёй и верой, остро воспринимал несправедливость официальных властей Империи по отношению к полякам. Это был период тотальной русификации в польских областях. От былой автономии Царства Польского не осталось и следа. По воспоминаниям Деникина, в школе от учеников-поляков категорически требовали общаться между собой только по-русски, все предметы, включая польский язык (!!!), также преподавались исключительно по-русски. Деникин, с ранних лет на себе испытавший, что такое угроза твоей национальной идентичности, которой ты не в силах противостоять, был возмущён подобным отношением к полякам. И потому взял себе за правило общаться с русскими одноклассниками только по-русски, а с польскими - исключительно по-польски. В дружеских компаниях он нередко певал вместе с поляками их национальный гимн "Еще Польска не згинела", в то же время не уставая демонстрировать перед ними свои чувства русского патриота. Ему, по собственным воспоминаниям, случалось даже поколачивать тех из русских учеников, кто слишком быстро и рьяно "ополячивался", глядя на большинство класса. И именно этим снискал себе уважение. Теперь в обществе Деникина, когда кто-нибудь из учеников-поляков затягивал песни польских повстанцев, вроде "С дымом пожаров", другие останавливали его: "Не надо! С нами русские!"

В 1885 году умер отец Антона Ивановича. Материальное положение семьи резко ухудшилось. По смерти кормильца вдове была назначена мизерная пенсия в 20 рублей. Подработок уже не хватало. Благо, Антон Иванович был на хорошем счету у учителей, и они постановили выплачивать ему стипендию. К семейному бюджету прибавилось ещё 20 рублей дополнительно. В пятнадцатилетнем возрасте Антон Иванович переехал на ученическую квартиру (что-то вроде общежития) при реальном училище, причём его назначили старшим по комнате. В числе прочих обязанностей, от него требовалось следить, не говорит ли кто из учеников между собою по-польски. Предать своих товарищей Антон, разумеется, не мог. И исправно отписывал школьному начальству, что "уличённых в разговорах на польском языке не значится".

Вот в таких условиях формировался характер будущего белого генерала. В 1890 году Антон Иванович закончил реальное училище. Вопрос о выборе дальнейшей карьеры для него не стоял: живой пример отца, безукоризненно честного служаки, глубоко порядочного человека и пламенного русского патриота, внушал Антону Ивановичу мысль связать свою судьбу с военным делом. И, отслужив несколько месяцев вольноопределяющимся, как того требовали тогдашние порядки (в 1-м стрелковом полку, квартировавшем в Плоцке), Деникин поступает в Киевское пехотное юнкерское училище. На этом мы пока оставим его - ибо новая глава его жизни столь важна, что требует отдельного разговора.

Продолжение следует