Всего несколько месяцев хозяйничали гитлеровские оккупанты в Московской области. А уж наследить успели так, что старожилы до сих пор содрогаются при воспоминании о пережитом. Небольшое село Рагзино в Подмосковье повторило судьбу белорусской Хатыни. Правда, жгли её каратели в два этапа. Поначалу загнали всё мужское население (старики, инвалиды и подростки - все мужчины, способные носить оружие, давно были на фронте либо в партизанах) в один из домов и там спалили заживо. Женщин и детей выгнали на мороз. Кто сумел - добрался до партизан. А тех, кто по старости или малолетству уйти не смогли, немцы сожгли заживо при повторной "зачистке" населённого пункта - незадолго до освобождения. Подробности этого злодеяния - в статье Евгения Смирнова. Приведу наиболее яркие фрагменты.
Из воспоминаний бывшего командира партизанского отряда «Уваровский» Василия Ильича Кускова: «В Рагзино у нас были связные, которые отслеживали всё, что происходит у фашистов. Штаб постоянно посылал сюда разведчиков для получения информации. Незадолго до Нового 1942 года наш разведчик Анатолий Михайлович Платонов прямо на улице Рагзино нарвался на двух эсэсовцев. Одного он убил, а второго ранил. Но и сам был застрелен оставшимся в живых фашистом.
Недобитый гитлеровец сообщил о случившемся в гарнизон, стоявший в селе Семёновское. На следующее утро в Рагзино нагрянуло более двухсот фашистов. Деревня была окружена вооружёнными до зубов гитлеровцами. Жителей собрали в одной избе и начали допрашивать: где база партизан? Все молчали. Тогда женщин выпустили, а стариков и юношей сожгли заживо».
Из письма в адрес юных следопытов школы от участницы тех событий Клавдии Васильевны Поповой: «Мне тогда было 14 лет. Помню, в деревню прибыл карательный отряд. Немцы начали выгонять всех на улицу и загонять в дом Николаевых, он был самый большой в Рагзино, при этом били прикладами, ногами. Мама наша замешкалась, и немец её ударил. Она упала, мы закричали (а нас было четверо детей, я - старшая). Немцы стали всех бить, и мы побежали на мороз, кто в чём был.
Когда собрались у Николаевых, взрослые стали высказывать предположение, что всех нас сожгут заживо. Дети заголосили, заплакали. Еле их успокоили. В окна было видно, что немцы собирают в повозки имущество из домов и увозят, а также угоняют скот. Когда они всё разграбили, к офицеру начали по одному выводить мужчин (это были старики, ведь кто из деревенских был помоложе, ушли на фронт или в партизаны), требовали рассказать, где партизанская база. Предателей не нашлось. Потом пришёл переводчик и сказал: «По германским законам за убийство одного немца положено уничтожать 100 местных заложников. Но мы дарим жизнь женщинам и детям. Выходите!»
Поначалу фашисты, похоже, собирались стариков и мальчишек сжечь в избе Николаевых, но передумали, ведь она ещё не была разграблена. Их перегнали в дом Филипповых. У окон встали немцы с кольями и подожгли. Когда кто-то из наших пытался выскочить из горящей избы в окно, его добивали кольями на глазах у матерей. Это зверство происходило 31 декабря. Я до сих пор не могу Новый год праздновать, мне слышится запах обгорелого человеческого мяса.
В ту ночь, кто мог хоть как-то передвигаться, ушли в лес. Я знала, где находится старый заброшенный лесничий сруб без полов, и мы пришли туда. Ноги обморожены – у нас потом вся кожа со ступней лоскутами сошла. Ведь морозы стояли до 30 градусов. Разожгли посреди избы костёр и поддерживали огонь три дня, пока нас не нашли и не забрали к себе партизаны.
Когда Московскую область освободили, мы на месте деревни нашли только пепелище. При отступлении немцы подожгли все дома. В некоторых оставались старухи и совсем маленькие дети, которые не могли уйти с нами в лес. Они все сгорели заживо.
Наш отец Иванов Василий Иванович с первых дней войны ушёл на фронт и вскоре погиб. Дедушка и бабушка сгорели в Рагзино. Мама ещё в лесу заболела воспалением лёгких и сразу после освобождения умерла. Мы остались сиротами без дома, без родственников".
Жители деревни Рагзино проявили мужество и героизм, не дрогнули перед фашистами и сохранили партизанскую тайну. Все они – и живые, и мёртвые – заслуживают правительственных наград и увековечения памяти
Journal information