А. Ромасюков. "Памяти белых юнкеров"
Здание Александровского военного училища стало главным оплотом контрреволюции
в Москве в ноябре 1917 года
Полковника Рябцева понять нетрудно: он был плоть от плоти Февральской революции. Разночинец, член партии
правых эсеров, он получил свой пост из рук Керенского за то, что безоговорочно поддержал "временное правительство" в период Корниловского выступления. Более того - именно Рябцев стал инициатором преследования "временными" донского атамана Каледина, о котором я уже имел честь писать в этом году. Что собственно, и открыло ему, полковнику, доступ к должности, которую в царские времена не каждый генерал имел право занять. Больше всего на свете Рябцев боялся поставит себя в оппозицию к "революционной демократии". Как и Керенский, он был готов идти на какие угодно уступки каким угодно экстремистам, лишь бы не уступить пресловутых "завоеваний революции".
Труднее понять юнкеров. Традиционно воспитываемые в знаменитой триаде "Вера - Царь - Отечество", сохранившие дисциплину в роковые дни Февраля 1917-го, когда никто почему-то даже не догадался обратиться к ним за помощью в наведении порядка (а юнкеров было несколько тысяч!), не раз, по свидетельству А. Куприна, выслушивавшие оскорбления от представителей той самой революционной демократии, верным слугой которой почитал себя Рябцев и которая заседала теперь в правительстве, они вряд ли могли испытывать какие-то иллюзии относительно законности Керенского. Тем не менее, юнкера с энтузиазмом откликнулись на призыв полковника Дорофеева и взялись за оружие.
Соотношение сил в том роковом октябре 1917-го было явно не в пользу юнкеров. Помимо Александровского, антибольшевистские силы могли рассчитывать ещё на Алексеевское военное училище, располагавшееся в Лефортово. Оба училища в совокупности располагали 7000 юнкеров и преподавателей-офицеров. К ним в итоге присоединилось ещё 3000 бойцов - кадеты, студенты, гимназисты-старшеклассники, плюс - небольшое количество находившихся в Москве георгиевских кавалеров. Из этих 10 тысяч человек только 700 были офицерами, то есть - имели военное образование и боевой опыт. Остальные - учащаяся молодёжь, не нюхавшая пороху. А противостоящие им красные силы (в основном - солдаты Московского гарнизона, примкнувшие к революции ещё в феврале) насчитывали свыше 25 тысяч человек. При таком соотношении сил дело юнкеров могло заранее считаться обречённым.
Будущие защитники Московского Кремля - юнкера и их наставники.
Коллективное фото сделано незадолго до революции.
Сложно понять, почему, тем не менее, эта учащаяся молодёжь, никаких симпатий к "временным" не испытывавшая, встала на защиту бездарно потерявшего свою власть правительства. Тем не менее, понять их логику мы обязаны. Понять - потому, что они на тот момент явились поистине лучшими людьми России. Юнкера не искали нравственных компромиссов, не убаюкивали свою совесть софистикой, они просто взяли в руки оружие и пошли сражаться. Зелёная молодёжь, в большинстве своём не достигшая и двадцати лет. Не аристократы. Это плохо знакомые с историей эстрадные певцы из начала "лихих 90-х" могли петь: "Вперёд, юнкера, время выбрало нас, в нас кровь отливается синью"... Реальный анализ социального состава военных училищ предреволюционных лет показывает в рядах юнкеров не более 10 % дворян. 80 % к 1917-му году составляли выходцы из крестьян и мещан: колоссальную убыль офицерских кадров на фронтах приходилось восполнять прапорщиками-ускоренниками, набранными из любых желающих. Не сословные интересы двигали этими ребятами. А долг военной присяги, которую они давали при поступлении в училище. И верность Отечеству. После Февраля большевистская пропаганда стала совершенно свободно и легально распространяться по рукам. На фронте это быстро привело к разложению армии и массовому дезертирству. Зато в тылу учащаяся молодёжь получила возможность из первых рук узнать, что же готовят России сторонники "углубления революции". Призывы к "поражению своего правительства", к "перерастанию войны империалистической в войну гражданскую", к немедленному "миру без аннексий и контрибуций" (в условиях, когда большая часть европейской территории России находилась под немецкой оккупацией) однозначно рисовали картину измены. Восставая против большевиков, юнкера шли не только против узурпаторов власти (Керенский был не меньшим узурпатором). Они шли против изменников и агентов геополитического врага.
Попробуем представить себе реакцию юнкеров, прочитавших: "С точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск, угнетающих Польшу, Украину и целый ряд народов России и разжигающих национальную вражду для усиления гнета великорусов над другими национальностями и для укрепления реакционного и варварского правительства царской монархии. Лозунгами социал-демократии в настоящее время должны быть: пропаганда социалистической революции и необходимости направить оружие не против своих братьев, наемных рабов других стран, а против реакционных и буржуазных правительств и партий всех стран. В особенности борьба с царской монархией и великорусским, панславистским, шовинизмом и проповедь революции в России, а равно освобождения и самоопределения угнетенных Россией народов" ("Задачи революционной социал-демократии в европейской войне"). Или вот это: "Рабочие не имеют отечества" ("Положения и задачи социалистического интернационала"). Кем должны были считать большевиков юнкера, если учесть, что "вся система воспитания и образования в юнкерских училищах была направлена на формирование у человека таких качеств, как повышенное чувство долга, чести и собственного достоинства, верность присяге, верность Государю и Отечеству, бесстрашие и жертвенность" (отсюда). Все вопросы исчезают сами собой.
Были и другие соображения. В весьма интересной статье об октябрьских боях в Москве, которая плавает в сети с 2013 года - к сожалению, без указания автора - о юнкерах сообщается следующее. Попадая в стены училища, молодой человек, независимо от своего происхождения, оказывался в совершенно особой среде. Неизменная чистота и порядок, подчёркнуто вежливое обращение преподавателей (неизменно на "Вы" и с прибавлением "господин юнкер") невольно подтягивали, вырабатывали совершенно особый образ мыслей и чувств. Через подобную атмосферу взаимного уважения будущим офицерам прививалась профессиональная гордость, а вместе с ней - и чувство долга, и понятие об офицерской чести. Могли ли люди, воспитанные в такой атмосфере, принять власть партии, которая целые сословия русского общества объявляла ненужными и обрекала на поголовное истребление ради мнимого "светлого будущего"? Вопрос, полагаю, риторический.
Не будем также забывать, с каким пренебрежением относились самозванные властители к русским национально-духовным святыням, которыми Москва была в буквальном смысле переполнена. А ведь юнкеров старались воспитывать в религиозном духе, в училищах преподавался Закон Божий, совершались регулярные богослужения.
Русь наводнили
Чуждые силы.
Честь опозорена,
Храм осквернили, -
пели, идя в бой, московские юнкера. И эти слова, как нельзя лучше характеризуют их мотивы.
Никольские ворота Московского Кремля с пробоинами от большевистских снарядов.
Помнили юнкера и об отечественной истории. Ведь военное образование как составную часть предполагает разбор боевых операций прошлого. Соответственно, юнкерам было хорошо известно о событиях начала XVII века, когда самозванец Гришка Отрепьев привёл на Русь орды иноверных захватчиков, на долгие годы ввергнув Россию в Смуту. Большевистский переворот, провозглашавший своей целью "превращение войны империалистической в войну гражданскую" в угоду новым оккупантам - германским (про "поражение своего правительства" помним?) - неизбежно должен был ими восприниматься как второе издание Смуты. Откуда логично рождалось желание ей противостоять.
Таким образом, позицию московских юнкеров, побудившую их взяться за оружие и встать на защиту фактически уже не существовавшей власти, можно резюмировать следующим образом. Юнкера боролись:
а) в защиту Отечества - против тех, кто стремился к поражению России в Первой Мировой войне и даже не скрывал этого;
б) в защиту веры - против воинствующих христофобов, нагло попирающих вековые святыни русского народа;
в) в защиту человеческого достоинства и общественной нравственности - против тех, кто дерзко презирал любые законы, кроме революционной целесообразности, и стремился к уничтожению целых сословий;
г) против Смуты, грозившей полным уничтожением государству.
Юнкера-александровцы.
А отнюдь не за власть "февралистов", которых юнкера сами презирали и которые трусливо сдали свою власть практически без сопротивления. Более того, расстановка сил в Москве в конце октября 1917 года была той же самой, что и в феврале - марте: рапропагандированные революционерами солдаты московского гарнизона против юнкеров, сохранивших дисциплину и готовых драться. Но если в феврале тогдашние руководители Первопрестольной не смогли толково распорядиться военной силой юнкеров, то в октябре у них нашлись достойные лидеры, сумевшие возглавить их борьбу.
Продолжение следует.
Journal information