Одна хорошая знакомая из Украины недавно попросила меня больше внимания уделять библейским мотивам в "Гарри Поттере". Признаюсь, есть за мной такое упущение. Я подумал и решил исправиться. И сегодня хочется поговорить о, пожалуй, самом известном месте Библии. О Молитве Господней.
Кое-кто может недоумённо спросить: "А при чём тут "Гарри Поттер"? Какая связь между этой детской фантастикой и "Отче наш"? И при чём тут, собственно, вынесенный в заголовок Рон Уизли?" А между тем, именно над Роном Уизли в полной мере исполнились слова Молитвы Господней. Впрочем, обо всём по порядку.
Вспомним предпоследнее прошение Молитвы Господней. "И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим". Это означает, что Господь прощает нам наши грехи ровно в той самой степени, в которой мы готовы прощать согрешающих перед нами. В дальнейшем это раскрывается притчей о злом рабе и его должнике и заповедью "Не судите, да не судимы будете", перекликающейся, в свою очередь, с требованием не делать другим того, чего не желаешь себе. А теперь приглядимся к тому, через что приходится пройти в финальном томе Рону Уизли. Казалось бы, подвиг спасения им Гарри Поттера из проруби и последующее уничтожение горокракса с лихвой должны были бы искупить недавнее малодушие Рона, на какое-то время бросающего своих друзей, да и бросил-то он их под влиянием всё того же горокракса. Именно так считает Гарри Поттер: "Ты сегодня вроде как все это наверстал. Вытащил меч. Прикончил горокракс. Мне жизнь спас". Но не так думает Гермиона, которая вовсе не торопится бросаться на шею своему неожиданно вернувшемуся возлюбленному. "Рональд Уизли, ты последняя задница!" - вот приветствие, которым она его встречает. И Рону предстоит пережить немало тяжёлых дней и немало неприятных моментов, прежде чем общая опасность не заставит Гермиону снова принять его. Почему?
Для ответа на этот вопрос стоит вспомнить поведение самого Рона в предыдущих томах. И мы увидим, что в третьем томе Поттерианы уже сам Рон ведёт себя с Гермионой не лучшим образом, злится на неё из-за её кота, который не даёт прохода его крысе. В конце концов, их отношения, казалось бы, разлаживаются навсегда - после того, как Рон обнаружил пропажу своего питомца и решил, что крысу съел кот. Рон и Гермиона не разговаривают несколько месяцев (к сожалению, в фильме эта тема почти не звучит) и лишь несправедливый приговор Хагриду и его ручному гиппогрифу Клювокрылу заставляет Рона снова протянуть девочке руку дружбы. По словам Роулинг, ссора, вспыхнувшая между Роном и Гермионой в третьем томе, заставила обоих глубже взглянуть друг на друга и понять, что чувства между ними - не просто дружеские, а гораздо глубже. Но удивительно то, что ситуация 3-го тома, по сути, зеркально вернулась к Рону в 7-м. Не сумевший простить Гермионе её привязанности к своему коту, он сам совершает гораздо более тяжкий проступок - по сути, предательство - и наталкивается точно на такое же нежелание Гермионы прощать его самого.
Рон с Гермионой ссорятся из-за кота и крысы.
Но если то, что было в третьем томе, можно считать банальной детской ссорой, которая вряд ли стоила бы внимания с духовной точки зрения, то гораздо более серьёзный проступок Рон совершает в шестом томе. Причём наступает он на те же самые грабли непрощения. Отношения Рона с Гермионой снова перерастают во враждебные после того, как Рон узнаёт, что Гермиона целовалась с Виктором. И снова влюблённые не общаются друг с другом несколько месяцев. Более того - Рон заводит назло Гермионе роман с другой девушкой (с Лавандой Браун), совершенно не думая о чувствах этой девушки - только о своей личной обиде. Казалось бы, такому поведению Рона можно было бы найти оправдание: влюблённый закономерно взревновал, если бы не два "но". Во-первых, прошло уже два года. Отношения между Гермионой и Виктором имели место на четвёртом курсе, Рон о них знал. И тогда, на четвёртом курсе, он не предпринимал практически никаких попыток добиться расположения Гермионы как девушки. Его тогда вообще больше Флёр Делакур интересовала. И этот всплеск ревности два года спустя выглядит просто глупо с его стороны. А во-вторых, к моменту ссоры отношения между Роном и Гермионой уже более-менее определились - Гермиона фактически сама призналась Рону в своей любви, Рон, со своей стороны, с энтузиазмом это её признание принял. И после этого беспричинный разрыв из-за событий двухлетней давности, о которых Рон прекрасно знал, выглядел не только глупо, но и подло. Вероятно, именно так и восприняла их ссору в шестом томе Гермиона.
Рона отчасти можно извинить - он парень закомплексованный, из-за чего подвергается насмешкам даже со стороны младшей сестры. Ревность с его стороны - практически неизбежное проявление этой закомплексованности. Но Гермионе-то от этого не легче терпеть с его стороны унижения и наблюдать его бурный роман с Лавандой! Рон не желает простить Гермионе её мимолётного увлечения Виктором - хотя с её стороны тут и вины-то никакой не было: их любовная линия с Роном ещё не успела начаться. Гермиона же охотно прощает Рону все его издевательства - когда узнаёт о смертельной опасности, которой тот подвергся в кабинете Горация Слагхорна из-за отравленной медовухи.
Гермиона плачет из-за Рона. Кадр из фильма "Гарри Поттер и Принц-Полукровка"
Гермиона у постели отравленного Рона. "Мистер Уизли в надёжных руках!"
Кадр из фильма "Гарри Поттер и Принц-Полукровка".
Итак, на протяжении поттерианы Рон дважды ссорился с Гермионой, причём второй раз - уже в достаточно взрослом состоянии и без достаточных оснований. И долго лелеял свои обиды, не желая с ними расставаться. И если в первом случае (третий том) он всё же сам делает первый шаг к примирению, то во второй раз уже Гермиона сама вынуждена своей любовью покрывать ту пропасть, которая разделила её с возлюбленным. Рон не проявляет готовности "оставлять долги должником нашим" - и только логично, что в седьмом томе ему Промыслом Божиим преподносится суровый урок. Теперь сам Рон совершает настолько серьёзный проступок, что самого себя простить не в состоянии. Но его попытка вернуться к Гермионе натыкается на противодействие девушки, которая не готова так быстро простить предательство - тем более, что однажды она это уже прощала. В конце концов, автор создаёт ситуацию, в которой Гермиона снова понимает, что сам Рон ей куда дороже, чем собственные обиды. Но Рон из всего случившегося с ним урок вынес. И на оставшихся страницах "Даров Смерти" мы вилим его ответственным и дорожащим отношениями, хрупкость которых он сполна прочувствовал.
Journal information