А.А. Мосолов
Более близко познакомился я с методами Распутина из дела Т. А. Родзянко. В кратких словах оно заключалось в следующем.
Царская семья пребывала в Ливадии. В Ялте в это время жила Тамара Антоновна Родзянко. Она была дочерью моего товарища по полку Новосильцева, и я ее хорошо и близко знал с детства. Выйдя замуж за племянника бывшего председателя Государственной Думы М. В. Родзянко, она уехала со своим мужем в Италию. Там между ними произошла какая-то история, подробностей которой я не знаю. В результате муж посадил Тамару Антоновну в сумасшедший дом, из которого она выбралась через год или полтора и приехала в Россию. Но Родзянко забрал к себе детей, что для нее было большим горем.
Однажды в Ливадии меня попросила обер-гофмейстерина Елисавета Алексеевна Нарышкина помочь составить письмо барону Будбергу (главный управляющий канцелярией по принятию прошений, на высочайшее имя приносимых) с просьбой пересмотреть дело Т. А. Родзянко и сделать все возможное для возвращения ей детей. Елисавета Алексеевна пояснила мне, что государыня принимала в частной аудиенции Тамару Антоновну и после длительного разговора с ней признала несправедливым содеянное по отношению к ней; государыня хочет ее поддержать.
Составив письмо, я поехал к Тамаре Антоновне, жившей в гостинице «Россия», и рассказал ей, желая ее обрадовать, о только что составленном мною письме. На мой вопрос, как это случилось, что государыня ее приняла, тогда как раньше Ее Величество относилась к ней недоброжелательно, Тамара Антоновна мне сообщила, что это свидание устроил Распутин, с которым она познакомилась по настоянию подруги своей Головиной. Тут же она мне сказала, что на другой день пойдет благодарить Распутина.
На следующий день меня вызывает по телефону Тамара Антоновна и взволнованным голосом просит приехать. Чрезвычайно возбужденная, она мне рассказала, что когда она пришла к Распутину, все дамы, находившиеся в это время в комнате, угодливо-поспешно ушли, оставив их вдвоем; Распутин немедленно набросился на нее с ласками. Тамара Антоновна дала ему пощечину…
Однажды в Ливадии меня попросила обер-гофмейстерина Елисавета Алексеевна Нарышкина помочь составить письмо барону Будбергу (главный управляющий канцелярией по принятию прошений, на высочайшее имя приносимых) с просьбой пересмотреть дело Т. А. Родзянко и сделать все возможное для возвращения ей детей. Елисавета Алексеевна пояснила мне, что государыня принимала в частной аудиенции Тамару Антоновну и после длительного разговора с ней признала несправедливым содеянное по отношению к ней; государыня хочет ее поддержать.
Составив письмо, я поехал к Тамаре Антоновне, жившей в гостинице «Россия», и рассказал ей, желая ее обрадовать, о только что составленном мною письме. На мой вопрос, как это случилось, что государыня ее приняла, тогда как раньше Ее Величество относилась к ней недоброжелательно, Тамара Антоновна мне сообщила, что это свидание устроил Распутин, с которым она познакомилась по настоянию подруги своей Головиной. Тут же она мне сказала, что на другой день пойдет благодарить Распутина.
На следующий день меня вызывает по телефону Тамара Антоновна и взволнованным голосом просит приехать. Чрезвычайно возбужденная, она мне рассказала, что когда она пришла к Распутину, все дамы, находившиеся в это время в комнате, угодливо-поспешно ушли, оставив их вдвоем; Распутин немедленно набросился на нее с ласками. Тамара Антоновна дала ему пощечину…
Через день или два, встретив Нарышкину, я спросил ее о судьбе письма.
— Ах, знаете, императрица приказала его не отправлять, так как Родзянко ввела Ее Величество в заблуждение и рассказала неправду…
С этого времени я стал замечать изменение отношения ко мне государыни. Она избегала говорить со мной, а если говорила, то очень коротко. Дело обернули так, будто бы я протежировал Тамаре Антоновне и чуть было не уговорил императрицу вступиться за нее, а вот Распутин открыл царице глаза и спас от несправедливого шага.
Я рассказал всю историю графу Фредериксу. Тот был очень возмущен и все повторял: «Какой мерзавец!»
— Ах, знаете, императрица приказала его не отправлять, так как Родзянко ввела Ее Величество в заблуждение и рассказала неправду…
С этого времени я стал замечать изменение отношения ко мне государыни. Она избегала говорить со мной, а если говорила, то очень коротко. Дело обернули так, будто бы я протежировал Тамаре Антоновне и чуть было не уговорил императрицу вступиться за нее, а вот Распутин открыл царице глаза и спас от несправедливого шага.
Я рассказал всю историю графу Фредериксу. Тот был очень возмущен и все повторял: «Какой мерзавец!»
Journal information