27 февраля - столетняя годовщина со дня события, ставшего для Российской Империи "точкой невозврата". Именно 27 февраля унтер-офицер Лейб-Гвардии Волынского полка Тимофей Кирпичников, недовольный тем, что гвардию направили на подавление уличных беспорядков, подговорил своих сослуживцев не подчиняться приказам офицеров, а когда последние попытались призвать к порядку распоясавшихся солдат, застрелил своего командира - капитана Лашкевича.
Фото Тимофея Кирпичникова с подписью "Первый солдат революции"
О дальнейшем пишет Вячеслав Кондратьев (vikond65): "Казалось бы, в этом не было ничего экстраординарного. Во время революции 1905 года подобные военные бунты вспыхивали многократно, но все они были подавлены верными царю войсками.
Однако на этот раз события развивались совсем по другому сценарию. Все воинске части, в которые волынцы отправляли своих делегатов, тотчас же присоединялись к восстанию. Столичный гарнизон "посыпался" как цепочка домино. Уже к середине дня в восстании принимали участие 20 тысяч солдат и младших офицеров, к вечеру - 67 тысяч, а к утру следующего дня - 127 тысяч! Вряд ли даже самые оптимистичные революционеры надеялись, что пламя восстания будет распространяться столь молниеносно.
При этом во многих полках и дивизиях повстанцы "сжигали за собой мосты", убивая пытавшихся остановить мятеж офицеров. Обер-гофмаршал Бенкендорф телеграфировал в Ставку, что солдаты лейб-гвардии Литовского полка застрелили своего командира, а в лейб-гвардии Преображенском полку убит командир батальона" (конец цитаты).
Революционные солдаты
Заметим, что речь идёт не о подлинной элите Русской Армии - корпусе Лейб-Гвардии, а о запасных батальонах, численность которых была, в связи с большими потерями на Стоходе, многократно раздута. В каждом таком батальоне людей числилось столько, что хватило бы на полнокровную дивизию мирного времени. Но всё это были случайные для гвардии люди, набранные из кого попало и не имевшие гвардейской закалки. Сама же Гвардия, кадровые её полки, находились на Юго-Западном фронте в распоряжении Алексея Брусилова, за тысячи вёрст от Петрограда, там, где, по мнению Ставки, должна была бы решиться судьба Второй Отечественной войны. И при всём желании не успела бы прибыть в столицу вовремя и навести порядок. "Солдаты" же запасных батальонов неплохо чувствовали себя в столице и совсем не хотели отправляться на фронт. Потому уличные бунтовщики, требовавшие "немедленного мира без аннексий и контрибуций", оказались им куда симпатичнее, чем собственные офицеры или Государь Император.
Генерал Д.Н. Дубенский, характеризуя обстановку в столице накануне и непосредственно в дни революции, писал: "Ночью в Ставке получены определенные известия, что в Петрограде начался солдатский бунт и правительство бессильно водворить порядок. Я видел М. В. Алексеева; он был очень встревожен и сказал: «Новые явления — войска переходят на сторону восставшего народа».
Удивлялись, что генерал Хабалов не воспользовался такими твердыми частями, как петроградские юнкерские училища, в которых в это время сосредоточивалось несколько тысяч юнкеров" (конец цитаты).
Попытки властей в Петрограде собственными силами подавить мятеж (в этих попытках принял участие будущий легендарный белогвардейский генерал А.П. Кутепов) ни к чему не привели: последние солдаты, сохранявшие ещё формальную верность присяге, под покровом ночи разбрелись кто куда. Ранним утром следующего дня генерал Хабалов телеграфировал в Ставку: "Число оставшихся верными долгу уменьшилось до 600 человек пехоты и до 500 всадников при 13 пулеметах и 12 орудиях. Положение - чрезвычайное". А за пределами Зимнего Дворца колыхалось многотысячное людское море. И дружинники с красными повязками уже грабили городской арсенал, оставшийся без охраны. Параллельно те же дружинники захватывали участки городской полиции, в которых старательно уничтожили все бумаги. Как объясняли толпе - чтобы лишить охранку возможности развернуть репрессии против "борцов за народное счастье" (возможность охранки это сделать мы только что видели). Как было на самом деле - чтобы скрыть от этой самой толпы статистов, не ведающих, что творят, связи организаторов революции с иностранными разведками.
Опираясь на революционные дружины и перешедшие на сторону бунтующей толпы войска, явочным порядком возникший "временный комитет Государственной Думы" (недавно распущенной императорским указом) объявил себя высшей властью в стране. Императорское правительство объявлялось низложенным. Примечательно, что революционная толпа таким поворотом событий была не слишком-то довольна: историк П.В. Мультатули приводит в своей книге "Господь да благословит решение моё" следующий диалог. В ответ на вопрос революционной толпы: "Кто вы такие? Кто вас назначил?" - главарь думской оппозиции Милюков с гордостью провозгласил: "Нас выбрала русская революция!" Вот только мнения народа никто спросить так и не удосужился - ни о том, согласен ли сам народ с таким выбором, ни о том, нужна ли ему вообще революция в разгар войны...
Милюков
Увы, в Петрограде февраля 1917 года не оказалось ни одной настоящей, кадровой Гвардейской части. А будь у императорского правительства в распоряжении такая часть (лучше кавалерийская) - события могли бы повернуться совсем иначе. Если бы Николай Второй сообразил оставить в столице дежурный гвардейский полк (а ещё лучше - дивизию), беспорядки можно было бы подавить в самом зародыше. Гвардия, гордая своим элитарным статусом и близостью к Императору, знающая жизнь императорского двора изнутри (а потому - защищённая от сплетен о "царице-немке", одаривающей немецких пленных), верная долгу, представляла из себя серьёзную военную силу в условиях бунта (вспомним: аналогичный бунт в 1905 году был подавлен именно кадровыми гвардейскими частями). Гвардейская конница вполне могла бы ворваться в казармы Волынского запасного батальона и изрубить мятежников в капусту, что послужило бы хорошим отрезвляющим душем для солдат остальных запасных батальонов. Но Ставка держала Гвардию на Юго-Западном фронте, даже не догадываясь, что судьба войны решится не в Карпатах, а на улицах Петрограда.
Алексеев судорожно пытался собрать хоть какие-то верные Престолу части по фронтам, но на их отправку к Петрограду требовалось время, а времени-то как раз и не было. Особенно если учесть, что главком ближайшего к столице - Северного - фронта был непосредственным участником антицарского заговора думских политиканов. А мятежники тем временем блокировали железные дороги, так что даже сам император не смог пробиться в Царское Село, где его ждала верная супруга с больными детьми
А ублюдок Кирпичников своё таки получил, о чем я уже имел удовольствие писать. Впрочем, это уже совсем другая история, и на судьбу царственных страстотерпцев никоим образом не повлияло.
Тема, несомненно, будет продолжена
Journal information