Гарри Поттер и уроки Рождества. Часть 3.

Иллюстрация к "Гарри Поттеру и узнику Азкабана":
Гарри, Рон и Гермиона празднуют Рождество в трактире мадам Розмерты

Оккультизм врывается в жизнь Гарри именно в третьей части - в лице профессора Сивиллы Трелони, преподающей прорицания. И если про других преподавателей Хогвартса можно уверенно сказать, что это - обычные сказочные волшебники, против существования которых в литературе церковная цензура никогда не возражала, то про Трелони так уже не скажешь. Это самая настоящая гадалка со всем необходимым магическим (именно магическим!) арсеналом - стеклянный шар, кофейная гуща, чаинки, гороскоп... Пользоваться всеми этими атрибутами она усердно учит детей. И чтобы у читателя не осталось никаких сомнений относительно её "религиозных взглядов", автор учебника по прорицаниям обозначена как Кассандра Ваблатски (только слепой не увидит здесь намёка на печально известную Елену Блаватскую), а сама Трелони очень любит поразглагольствовать о "третьем глазе" (один из любимых терминов той же Блаватской).

Сивилла Трелони

И вот тут - замечательный поворот сюжета именно на Рождество. Как водится, Дамблдор устраивает праздничный рождественский обед для учителей и учеников. И во время этого обеда происходит следующий диалог.

"Я глядела в магический кристалл, господин директор, — ответила Трелони мистическим, потусторонним голосом. — И к своему вящему удивлению, увидела себя: я покидаю свое одинокое убежище и спускаюсь к вам. Разве могу я бросать вызов судьбе? И я поспешила сюда. Прошу вас простить мне опоздание...

— Ну, разумеется, какой разговор?.. — У Дамблдора в глазах заплясали лукавые огоньки. — Позвольте начертать вам стул.

И директор на самом деле начертал в воздухе волшебной палочкой стул, он медленно завертелся, повисел немного и приземлился между Снейпом и МакГонагалл. Трелони, однако, не села, она обвела сидящих взглядом огромных глаз и вдруг вскрикнула:

— Я не смею, профессор! Если я сяду, нас будет тринадцать. Не забывайте: когда вместе обедают тринадцать человек, кто первый встанет, тот первый умрет.

— Давайте, Сивилла, забудем сегодня эту примету, — нетерпеливо ответила МакГонагалл. — Садитесь скорее, индейка остынет.

Профессор Трелони немного помедлила, смежила веки, поджала губы и опустилась на стул с таким видом, как будто предвидела — стол сейчас поразит молния. Профессор МакГонагалл тотчас запустила разливную ложку в ближайшую супницу.

— Не желаете супу с потрохами, Сивилла? — спросила она.

Трелони как не слышала. Открыла глаза и снова оглядела присутствующих:

— А где же любезный профессор Люпин?

— Ему опять нездоровится, — ответил Дамблдор и жестом пригласил всех начинать трапезу. — Бедный Люпин, надо же заболеть на Рождество!

— Вы, конечно, знали об этом, Сивилла? — спросила МакГонагалл, подняв брови" (Конец цитаты).

Отношение Гарри и его одноклассников к Трелони и раньше было, так скажем, далеко от тёплого. Гарри и Рона (не блещущих начитанностью) пугают её жуткие пророчества - она всё время предрекает кому-нибудь смерть. Несравненно более образованная Гермиона относится к Трелони с плохо скрываемым презрением - как к "городской сумасшедшей". И под Рождество её подозрения получают полное подтверждение: Трелони, боящаяся всяких примет (а значит, тут имеет место насмешка не только над оккультизмом и теософией, но и над бытовыми суевериями, что тоже весьма своевременно на Рождество, учитывая неистребимую, но от этого не менее богомерзкую традицию святочных гаданий) и пророчащая всем подряд всевозможные бедствия, оказывается не в состоянии предсказать единственное реальное несчастье, случившееся в этот рождественский вечер - болезнь профессора Люпина (не говоря уже о сути этой странной "болезни" приключающейся каждый раз в полнолуние). И вот он, первый рождественский урок для немного повзрослевшего Гарри Поттера, а заодно и для читателей: оккультизм и суеверия - одного поля ягодки и достойны одинакового пренебрежения. И сколько бы ни напускали на себя важности оккультные проповедники, сколько бы ни окружали себя таинственным антуражем, их мистические способности - ничто.

Сивилла Трелони гадает по руке Гермионе Грейнджер во время урока.
По лицу девочки исчерпывающе понятно, как она относится к данной процедуре.

А где же святочный рассказ? - спросите вы. - Где рождественское чудо? Об этом разговор более сложный и более интересный, который в итоге выведет нас на те же самые выводы, что и два предыдущих тома.

Вспомним, незадолго до Рождества, во время матча по квиддичу против Пуффендуя, Гарри подвергается нападению дементоров и падает с метлы, которая, потеряв седока, врезается в Гремучую иву и разбивается на куски. И вот, среди рождественских подарков Гарри неожиданно для себя обнаруживает новую метлу. Причём не просто метлу, а спортивную метлу международного класса, стоившую бешеных денег, о приобретении которой он не смел и помыслить. Его команда, не так давно с разгромным счётом проигравшая матч, теперь получает внушительный бонус. Как становится ясно впоследствии, эта метла - подарок от крёстного отца, Сириуса Блэка, ближайшего друга его родителей. Таким образом, рождественское чудо, вошедшее в жизнь Гарри на Рождество 1993 года, становится очередным напоминанием о семье, которой так не хватает Гарри, и через это - утверждением всё тех же здоровых семейных ценностей, к которым постоянно возвращается автор Поттерианы. А для нас - приоткрывает завесу ещё над одним аспектом прошлого Гарри и его родителей: оказывается, погибшие Джеймс и Лили Поттеры были не чужды христианству, сына своего окрестили (причём в детстве, против чего столь категорично возражают американские протестанты и многочисленные "светские гуманисты" - но родители Гарри прекрасно понимали, что такое нечистая сила, и знали, что ребёнка от неё надо защитить, и как его защитить!), у Гарри есть крёстный отец, который ни на минуту не забывал о нём и даже на побег из Азкабана решился исключительно ради того, чтобы защитить своего крестника. Однако об этом читатель узнает лишь в конце книги. А теперь друзьям Гарри и ему самому предстоит решить непростую аскетическую задачку. И Гарри, и Рон, и Гермиона, вне всякого сомнения, желают победы своему факультету на соревнованиях. И метла "Молния", присланная Гарри кем-то неизвестным, - настоящий подарок судьбы, если бы не одно "но": метла действительно прислана неизвестным.  Гермиона догадывается, что купить для Гарри столь дорогой подарок мог бы Сириус Блэк (и в этом она права). Но всё волшебное сообщество категорически убеждено, что Блэк - предатель и приспешник лорда Вольдеморта, что из тюрьмы он сбежал ради того, чтобы убить Гарри. Из уст в уста передаётся рассказ, как Блэк незадолго до побега расхаживал по камере, повторяя: "Он в Хогвартсе! Он в Хогвартсе!" - и никто не сомневается, что "он" - это Гарри. Отсюда в голову Гермионы закрадывается подозрение, что метла заколдована, и если Гарри попытается взлететь на ней, он непременно разобьётся. Тем более, что подобный случай с ним уже был - в первом томе. Тогда метлу Гарри пытался заколдовать Квиррелл - приспешник лорда Вольдеморта. Блэк, как думает Гермиона, служит тому же господину. А раз так - она видит своим долгом оградить Гарри от опасности даже вопреки его собственному желанию: "Я подумала, и профессор МакГонагалл со мной согласилась, метлу мог прислать Гарри Сириус Блэк!" В результате под конец праздника Гарри снова остаётся без метлы, причём по вине Гермионы.

Гермиона

Гермиона свой выбор сделала - жизнь Гарри для неё бесконечно дороже, чем победа в квиддич. Теперь свой выбор должен сделать Гарри: оценить заботу подруги или счесть её ябедой и перестраховщицей, лишившей его не только дорогого подарка, но и вожделенной победы ради "глупых правил". К сожалению, Гарри не удаётся безошибочно проскочить эту нравственную развилку, и на какое-то время он перестаёт разговаривать с Гермионой, так что даже Хагрид вынужден ставить ему на вид, что для него "метла дороже человека". События третьего тома, однако, стали для него уроком в дальнейшем - и в последующих томах, через какие бы перипетии ни доводилось пройти "золотому трио", Гарри никогда больше не позволял себе обидеться на Гермиону, даже когда по её вине в седьмой книге он остаётся без палочки.

Вопрос здесь на самом деле очень сложный. Каждый из нас сможет вспомнить не один случай, когда ему страстно хотелось обладать неким предметом, причём этот предмет ему действительно был необходим. И вот, когда это желание - эгоистичное, конечно, но вполне оправданное, неожиданно исполняется, очень важно бывает сохранить духовную трезвость. Важно помнить, что сколь бы ни желанна была вещь, и сколь бы ни полезна, никогда нельзя ради вещи переступать через ближнего. И забывать о возможных ловушках - дьявольских или человеческих - тоже не стоит.

Третья тема в "Узнике Азкабана", хронологически связанная с Рождеством, - это неприятное открытие, которое Гарри вынужденно делает во время своего нелегального посещения деревни Хогсмид. Я говорю о подслушанном в трактире "Три метлы" разговоре между преподавателями Хогвартса и министром Корнелиусом Фаджем, по ходу которого выясняется, что Сириус Блэк был хранителем тайны семьи Поттеров и выдал своих школьных друзей Вольдеморту. Конечно, в финале книги выясняется, что это неправда, но на момент Рождества ни Фадж, ни его собеседники, ни Гарри не сомневаются в справедливости этого обвинения. И в душе Гарри поднимается настоящая буря.

"На свадебной фотографии папа машет ему рукой, на лице у него сияет улыбка, непослушные волосы на голове, такие же, как у сына, торчат в разные стороны. Папа держит под руку маму, и она тоже светится счастьем. А рядом — шафер папы... Гарри раньше не обращал на него внимания.

Если не знаешь, что это Блэк, то и не догадаешься. На фото он красив и весел, а теперь у него исхудалое, бледное лицо. Неужели он уже тогда переметнулся на сторону Вольдеморта? И замышлял убить лучших друзей? Понимал ли он, что его ждет двенадцать лет в Азкабане, после которых он станет неузнаваем.
«Но ведь на Блэка дементоры не действуют!» — думал Гарри, а Блэк глядел на него с фото и улыбался. И когда они совсем близко, он не слышит крик его мамы...

Свадьба Джеймса и Лили. Рядом с Лили - Сириус Блэк с бокалом.
Вероятно, свадебная фотография, которую разглядывал Гарри,
могла бы выглядеть так.

Впервые в жизни он почувствовал ненависть. Изображение Блэка словно вырезали из альбома и наклеили на потолок, и он в темноте смеялся над Гарри. Потом, как на экране кино, Блэк убил Питера Петтигрю (Петтигрю немного смахивал на Невилла Долгопупса). И у Гарри в ушах зазвучал тихий, взволнованный голос (хотя он никогда в жизни не слышал голоса Блэка): «Мой господин, наконец–то я — Хранитель Тайны Поттеров...» Его собеседник пронзительно захохотал, именно этот хохот Гарри слышал всякий раз, когда приближались дементоры" (конец цитаты).

Именно тогда в голову Гарри закрадывается мысль об убийстве: желание мести за погибших родителей овладевает им. С ним происходит ещё одно грехопадение - он перестаёт бороться с поднявшейся в его душе ненавистью, забыв не только о том, что это, вообще-то говоря, нехорошее чувство, но и об элементарной осторожности, о том, что Сириус - взрослый волшебник, а сам он - всего лишь третьекурсник, не знающий никаких боевых заклинаний, кроме изученного год назад "экспеллиармуса". Перестаёт он бороться и с осуждающим помыслом - хотя два предыдущих тома должны были бы научить его, что спешить с осуждением никогда не стоит... Что ж, не усвоенный урок Гарри приходится повторить снова: в итоге он оказывается не способен нанести смертельный удар, его душа более чиста, чем он думал. А Сириус, как выясняется, совершенно ни в чём не виноват. Опасность исходила вовсе не с его стороны. Гарри снова совершил ошибку - но благодаря этой ошибке в итоге он обретает крёстного. Убеждается в его невиновности. И помогает ему сбежать от дементоров в самый последний момент, что немедленно даёт нам повод вспомнить о Промысле Божием, обращающем наши ошибки нам же во благо.

И последняя тема, также связанная в "Узнике Азкабана" с Рождеством и с семьёй. Именно после Рождества профессор Римус Люпин, о котором мы уже упоминали сегодня, начинает обучать Гарри защите от дементоров. Для этого необходимо заклинание патронуса, применить которое можно только в том случае, если вспомнить самое радостное и самое светлое своё воспоминание. Протодиакон Андрей Кураев, автор книги "Гарри Поттер в Церкви: между анафемой и улыбкой", с таким подходом решительно не согласен: "Частица ли спасёт целое?" - закономерно вопрошает он. Действительно, на первый взгляд, он прав: если зло надвигается на нас извне, верх наивности пытаться одолеть это зло силой своих воспоминаний. Но тут замечательный поворот сюжета: Гарри раз за разом пытается вызвать патронуса, вспоминая то свой первый полёт на метле, то известие о том, что он - волшебник и уедет от Дурслей... И раз за разом у него ничего не получается. Не получается не в последнюю очередь из-за того, что Гарри не в силах побороть непреодолимое желание снова услышать голоса своих родителей - ибо именно воспоминание о гибели родителей раз за разом нагоняют на него дементоры. Гарри снова настигает то же самое искушение, что и перед зеркалом Еиналеж в первом классе. И ему снова необходима ментальная защита, снова, как и тогда, перед зеркалом, приходится прогнать навязчивый мираж, не дающий ни счастья, ни истины - ради своих живых друзей, ждущих от него победы. Но в финале книги неожиданно оказывается, что именно память о погибших родителях, живая, благодарная память и способна дать ему  настоящую защиту. Именно мысль об отце помогает ему сотворить патронуса и прогнать напавших на Сириуса дементоров. То есть, защиту от зла в итоге даёт не столько "светлое воспоминание", сколько любовь. Любовь же защищает Гарри и два года спустя: там, правда, защиту ему даёт память о Роне и Гермионе. А любовь есть чувство, заповеданное Богом. То есть, защиту от демонов-дементоров фактически даёт Бог.

Гарри вызывает патронуса

Разговор о дементорах и патронусе можно вывести на Бога и иным способом. Для вызова патронуса по словам Люпина необходимо самое счастливое воспоминание. А что является самым счастливым воспоминанием для христианина? Конечно же воспоминание о Боге. То есть, если христианин имеет память Божию, то она надёжно защитит его душу от демонов, особенно если память перерастёт в молитву.

Такие вот уроки Рождества ожидают Гарри Поттера в третьем томе. Много - но и мальчик уже подрос, чтобы усвоить повышенный объём материала. И достаточно окреп, чтобы учиться защищать своё сознание от греховных помыслов.