У истоков Российской Империи

295-летию победы России в Великой Северной войне
и создания Российской Империи

2 ноября 1721 года - официальная точка отчёта, с которой ведёт историю своего существования Российская Империя. И хотя большинство современных монархических публицистов считают Днём Российской Империи 22 октября и именно к этой дате приурочивают свои интернет-флешмобы, но стоит помнить, что 22 октября - это по старому стилю, по новому же, с учётом XVIII столетия, это и будет 2 ноября. Так что в нынешнем году у Российской империи - юбилей.

Пётр Великий с императорскими регалиями

К идее монархии можно относиться по-разному. Столь же по-разному можно относиться и к петровским преобразованиям. Но учитывая обстоятельства, при которых империя была провозглашена, повод для праздника есть у людей любых политических убеждений. Пётр получил императорский титул вместе с почётными прозвищами "Великий" и "Отец Отечества" благодаря победе в труднейшей Великой Северной войне, продолжавшейся 21 год. Вдумаемся: 21 год! Успело повзрослеть поколение, родившееся уже после начала войны, а кое-кто успел за это время не только повзрослеть, но и голову сложить на полях сражений. Швеция, в XVI - XVII веках присвоившая себе значительные территории, принадлежавшие Новгородской республике, а впоследствии - Русскому царству, была разгромлена наголову. 8 мая 1721 года начались переговоры о мире, а 30 августа того же 1721 года в Ништадте мирный договор между Россией и Швецией был подписан. Получается, что в этому году я упустил важный юбилей - 295-летнюю годовщину одной из наиболее славных побед русского оружия. Что ж, пусть с опозданием, но воздаю победителям 1721 года дань памяти.

Пётр начал войну отнюдь не по своей природной воинственности и кровожадности. Он с большим удовольствием сохранял бы мир и занялся бы излюбленными сердцу реформами, которых в его царственной голове бродило немало. А российская экономика тем временем задыхалась под гнётом английских, голландских и немецких купцов, от которых находилась в сильнейшей зависимости. Множество жизненно необходимых товаров Россия того времени была вынуждена завозить из-за рубежа. Делать это можно было лишь через северный порт Архангельск и лишь в относительно непродолжительное в тех широтах тёплое время года. Пользуясь этим, англичане, голландцы и ганцейцы фактически подмяли всю торговлю под себя, диктовали цены на свои товары, российское же сырьё, вывозимое за рубеж, скупали за бесценок. Для того, чтобы эту ситуацию переломить, России требовался собственный флот и свободный выход в море. Южное направление, как я уже имел честь писать, сводобного доступа русским кораблям в европейские порты не давало. А на Балтике имелись значительные территории, испокон веков принадлежавшие русским и оккупированные шведами в период Великой Смуты (очередная годовщина преодоления которой у нас уже не за горами). Выход в Балтийское море позволял русским кораблям возить свои товары морским путём в порты Германии и Голландии, а при благоприятных условиях - Англии и Швеции. Поэтому за Балтику стоило побороться - тем более, что в ходе Великого Посольства Пётр неожиданно нашёл себе в этой борьбе надёжных, как ему казалось [1] западноевропейских союзников - Польшу, Саксонию и Данию, а юный шведский король Карл XII [2] серьёзным противником не представлялся.  

После первых же побед Пётр был готов заключить со шведами мир на весьма и весьма умеренных условиях. В 1703 году русская армия овладела устьем Невы, взяла штурмом крепость Ниеншанц, а затем неподалёку от захваченной шведской крепости был заложен первый русский порт на Балтике - Санкт-Петербург. Рядом, на острове Котлин, стали возводить ещё один город - Кронштадт, рассматривавшийся как база для будущего военно-морского флота. Военно-морская база на Котлине достаточно хорошо, как представлялось Петру, прикрывала Санкт-Петербургский порт. И царь был готов удовольствоваться этими двумя городами. То, что война продлилась так долго, объяснялась не воинственностью "русских варваров" и не захватническими аппетитами их царя, а упрямством шведов, высокомерно отвергших русские предложения о мире. Карл не считал русских серьёзным противником, с лёгкостью разгромив их в Нарвской битве, гораздо более опасным врагом ему представлялся Польско-Саксонский союз [3]. И поскольку его бывалые протестантские воины как раз в этот период успешно громили польско-саксонские войска, повода заключать мир со "слабейшим" из противников Карл не видел. Что ж, Россию многие недооценивали себе на погибель.

Потом были Калиш, Лесная и Полтава, позорное бегство Карла из России и капитуляция остатков его армии у Переволочны. И всё это время Пётр продолжал держать в голове условия мира со шведами. Тема русско-шведского мира снова всплыла в ходе переговоров после неудачного для России Прутского похода. И снова Пётр выразил свою готовность удовольствоваться Петербургом и Кронштадтом. По-моему, столь настойчивые попытки выйти из войны со столь скромными результатами исчерпывающим образом характеризуют истинные внешнеполитические намерения Петра. Он не стремился к захватам. Ему нужен был порт и свобода мореплавания.

Пётр празднует Полтавскую победу.
В отличие от шведов, которые после Битвы при Фрауштадте поголовно вырезали
всех русских пленных, "кровожадный" Пётр обошёлся с пленными шведами весьма милостиво.
Они не только были приглашены к общему столу, но и после завершения торжеств пользовались
практически неограниченной свободой на территории России,
не имея права лишь выехать на Родину.

Есть такое понятие - экономическая безопасность. И от него никуда не денешься, хоть в XIII-м веке, хоть в XVIII-м, хоть в нашем высокотехнологичном XXI-м. Если твоя продукция не находит сбыта (или находит, но цены тебе диктуют "дорогие партнёры"), то промышленность развиваться не будет. Не будут создаваться рабочие места [4]. Отсутствие потребностей промышленности приведёт к свёртыванию научных и технологических изысканий: их просто некому станет оплачивать, из выгодного товара они превратятся в дорогостоящую игрушку. А без технологического развития - Пётр ясно это осознавал - русская армия будет и дальше технически отставать от европейских и турецкой, и в конце концов Россию просто завоюют. С другой стороны, диктат иностранных купцов на внутреннем российском рынке (а без импортных товаров Россия не могла просуществовать не только в лихие 90-е, но и в дореволюционном прошлом) в конечном итоге оборачивался зависимостью России от иностранных держав (и в Англии, и в Голландии буржуазия прочно держала государство в своих руках). Купцы богатели, взвинчивая цены до бесконечности, а при малейшем осложнении могли просто прекратить импорт. И тогда ради его возобновления Россия была бы обречена идти на любые уступки, которые ей навяжут.

Вот именно экономическую безопасность России и стремился обеспечить Пётр в ходе Великой Северной войны. Поэтому ему абсолютно не нужны были этнически чуждые России земли Лифляндии и Эстляндии. Ему нужна была исконно русская Ижора с новопостроенным Петербургом и Котлин с Кронштадтом для его военного прикрытия. Всё. Однако паневропейский апломб Карла XII не позволял ему идти на самомалейшие уступки России. "Всё или ничего!" - упрямо талдычили шведские дипломаты в ответ на все русские мирные инициативы. И Россия воевала дальше. Русские войска прочно обосновались в Лифляндии и Эстляндии, русские экспедиционные корпуса зашли в Германию, откуда тоже принялись успешно вытеснять шведов. А было время, когда немецкие философы пророчили Швеции успешное покорение и колонизацию России во славу "белой европейской цивилизации"... "Просвещённая" Европа, считавшая русских животными [5], в 1700 году и представить себе не могла того, что случится всего через каких-то 10 лет - русские войска на своей территории, успешно побеждающие ведущих европейских полководцев - и при этом хорошо понимающих (в отличие от прогнивших и прожжённых европейских циников), что такое воинская дисциплина и союзнический долг.

Наконец, русские войска вторгаются в шведскую Финляндию и там под предводительством одного из лучших петровских военачальников - князя М.М. Голицына - начинаю громить шведов и занимать один город за другим. Интересна мотивировка, по которой Пётр ставил Голицыну задачу по завоеванию Финляндии: при заключении мира надо же будет хоть что-то уступить. Упрямство шведов и неоднократные предательства союзников разозлили-таки царя - Лифляндию и Эстляндию он решил оставить за собой. Обстоятельства переменились. После крови, пролитой русскими солдатами в боях за эти провинции, отдавать их обратно было как-то уже совсем не по-человечески. Умеренность - умеренностью, но свои собственные войска, проливающие за тебя кровь, тоже уважать надо. Одновременно с этим русский военно-морской флот наносит шведскому флоту одно за другим три чувствительных поражения - при Гангуте, в Эзельском сражении и при Гренгаме. Шведские военно-морские силы в этих сражениях, разумеется, разгромлены не были, но Петру этого и не требовалось. Нанеся шведам подряд три поражения (а вот у потомков викингов в активе не оказалось ни одной военно-морской победы над Россией в ходе Великой Северной войны), Пётр обеспечил своему флоту право свободно оперировать на Балтике - и, начиная с 1718 года, русские десанты высаживаются на побережье уже собственно Швеции. В 1720 году такой десант высадился прямо под стенами Стокгольма. За это время произошло многое. Карл XII осознал, что Ижору ему уже не вернуть, а раз так - с русскими надо срочно мириться, пока они не взвинтили свои требования к побеждённым до бесконечности. Переговоры, вроде бы, начались, однако, Карл XII неожиданно погибает.

Гибель Карла XII

Сменившая его на престоле королева Ульрика-Элеонора приказывает возобновить военные действия. Стремясь высвободить руки для войны с Россией, Швеция заключает сепаратные мирные договоры со всеми союзниками Петра по очереди. Саксония, Польша, Дания, Пруссия одна за другой выходят из войны. С Англией заключается военный союз. Как мы уже говорили, эти действия в конце концов привели русские войска под стены Стокгольма. Чересчур воинственную королеву от престола отстранили, королём был объявлен её супруг, которому популярно объяснили, что настала пора мириться с русскими на любых условиях. "Вы ставите меня на колени!" - взвился новоиспечённый король. Английский посредник в ответ только пожал плечами. Не признаваться же ему было, в самом деле, что, пока русские моряки щипали у Гренгама эскадру Шеблада, флот "владычицы морей" бесцельно проторчал под стенами Ревеля, так и не решившись атаковать город - настолько основательно Пётр укрепился в Прибалтике.

По условиям Ништадтского мира Россия оставляла за собой Ижорскую землю с Петербургом и Кронштадтом, Лифляндию и Эстляндию, а Швеция признавала права России на эти территории. Финляндия уступалась Швеции [6]. За Лифляндию и Эстляндию (которые ранее не были российскими территориями) Россия обязалась выплатить контрибуцию 2 миллиона рублей. Небывалый случай в мировой истории: страна-победительница, диктуя побеждённому противнику мир, по доброй воле обязуется выплатить контрибуцию! Впрочем, у этого рыцарственного жеста была и вполне прагматическая подкладка: Швеция оставалась соседом России, её военно-морской флот, хоть и сильно потрёпанный русскими, сохранял боеспособность. А раз так - необходимо было обеспечить себе расположение шведов, только что понесших из-за войны с Россией территориальные потери. Забегая несколько вперёд, скажу, что благородство Петра было оценено по достинству: Швеция одной из первых европейских держав признала за русскими царями императорский титул. И 20 лет, вплоть до 1741 года, России не угрожала опасность со стороны Швеции, несмотря на то, что Пётр на тот момент давно уже истлел в могиле, а внутриполитическая нестабильность и политическая бездарность последующих государей существенно ослабляли Россию.

Итоги Великой Северной войны. Карта.

Итак, Россия стала империей, к чему Пётр совершенно не стремился [7]. Убедительная победа над Швецией не только позволяла России утвердиться на Балтике, но и продемонстрировать свою военную мощь всей Европе [8]. Отныне она становилась необходимым элементом "европейского равновесия". Ведущие державы континентальной Европы активно соперничали уже не за влияние в России, а за влияние на Россию. С Россией стали искать союза. Она начала оказывать влияние на разрешение конфликтов между западноевропейскими державами, как было, например, в ходе Семилетней войны, когда именно вмешательство России предопределило поражение Пруссии и её союзников, а неожиданный выход России из войны позволил Фридриху Великому получить более почётный мир, чем тот, на который он мог бы рассчитывать, останься Елизавета Петровна на русском престоле ещё два года.

Впрочем, нельзя сказать и то, что Европа безропотно признала Россию в её новом геополитическом статусе.  На Западе слишком привыкли смотреть на русских как на животных, в отношении которых допустимо любое преступление. А огромные природные ресурсы нашей страны, которые теперь уже нельзя было скупать за бесценок - русские купцы сами везли свои товары в Европу и сами их продавали - по-прежнему манили любителей поживиться чужим добром. Весь XVIII век политика России на западном направлении сводилась к тому, чтобы закрепить достигнутый при Петре Великом статус. Европейские же державы периодически предпринимали попытки снова столкнуть Россию в то болото, из которого она с таким трудом выбралась в начале XVII века стараниями Минина и Пожарского. Признание за русскими царями императорского титула превратилось в настоящую дипломатическую эпопею, в предмет торга, в котором обе стороны прекрасно понимали, что торгуются не за слово, а именно за геополитический статус, за признание России великой державой. Обычно признание императорского титула обусловливалось либо потребностью в русских штыках, либо проигранной русским войной. Первыми - сразу же - признали императорский титул русских государей Пруссия и Голландия. Спустя два года то же самое сделала Швеция, заинтересованная в развитии торговых связей с Россией, - шведы, как выяснилось, не забыли, что по итогам позорно проигранной войны получили не такой уж и позорный мир. Турция признала императорский титул русских государей в 1739 году (проиграв Русско-Турецкую войну). Англия и Австрия - в 1742-м, когда почувствовали, что российская военная помощь им будет очень даже нелишней. Франция не торопилась - она подзуживала шведов на новую северную войну в надежде, что без Петра здание Российской империи развалится под первыми же ударами. И лишь после убедительной победы России во Второй Северной войне (выяснилось, что "дикие московиты" и без Петра отлично справляются) признала императорский титул. Польша же совершила этот шаг вообще лишь в 1764-м году, когда императрица Екатерина II возвела на польский престол своего ставленника. Лишь Наполеоновские войны, в которых России суждено было сыграть ведущую роль и освободить фактически всю Европу от французских оккупантов, сделали статус России как мировой сверхдержавы непререкаемым. Но завоевала Россия этот статус всё же именно в ходе Великой Северной войны.

После заключения Ништадтского мира Пётр прибыл в Петербург с флотом и провёл
на Неве военно-морской парад. Сохранились свидетельства, что царь лично стоял на палубе,
махал народу треуголкой и кричал: "Мир! Мир!"

Стоит сказать, что Российская империя, возникшая столь своеобразным способом (см. выше), постаралась сохранить национально-культурную самобытность прибалтийских народов. Одним из условий Ништадтского мира стало сохранение свободы вероисповедания на территориях, отошедших к России. И это своё обязательство Россия свято выполняла. Никто не пытался насильственно обращать латышей и эстонцев в Православие - они остались лютеранами, так же, как и прибалтийские немцы-остзейцы. Однако Россия сделала больше, чем того требовал Ништадтский договор: прибалтийские народы получили возможность развивать свой язык и свою культуру. Никакой насильственной русификации Пётр не предпринимал, хотя имел для этого все права. Впрочем, не стану утверждать, что под шведами эти народы не получили бы должного развития и со временем оказались бы ассимилированы. Финны свою национальную самобытность тоже сохранили, несмотря на то, что оставались под шведским владычеством ещё целое столетие.

Великая Северная война позволила Петру выработать более систематизированный и более продуманный подход к своим реформам. В ранний период Пётр слепо доверял своим новым знакомым из немецкой слободы и столь же слепо копировал западные обычаи, не задумываясь об их реальной целесообразности. Война заставила его на многое посмотреть другими глазами. Многое переоценить. И прежде всего - показала, что по-настоящему он может доверять только русским военачальникам, своим природным подданным и единоверцам. Потому что наёмники, сколько им ни плати - при первой серьёзной опасности всё равно предадут. Реформы в период войны тоже приобрели более целенаправленный характер - главным в них стало обеспечение победы, всемерное усиление армии. И её финансирование. Многие реформы Петра в период 1700 - 1721 годов диктовались именно стремлением найти дополнительные источники дохода в казну - война требовала немалых средств.  После её окончания Пётр смог продолжить свои преобразования более целенаправленно, продуманно и систематически. По образному выражению Пушкина, Россия вошла в мировую политику, как корабль сходит со стапелей - под стук топоров и гром пушек. Теперь этот корабль, Российской Империей именуемый, следовало окончательно отделать, чтобы придать ему стройный и функциональный вид. Впрочем, реформы Петра - тема отдельная и требует особого разговора.

Пётр объявляет народу о Ништадтском мире

Закончить же сегодня хочу словами историка Евгения Тарле: "Анализируя главные результаты петровской внешней политики, прежде всего останавливаясь на великом шведско-русском столкновении, мы должны будем констатировать, что здесь Россия при Петре достигла именно того, к чему стремилась, и даже большего. О "подушке", дающей безопасность Петербургу, в виде приобретения Выборга и побережья от устья Невы до Выборга, Петр даже еще не мечтал, когда начиналась Северная война. Не думал он и о том, что удастся утвердиться в Курляндии и сделать из герцогства не только "буфер" между Россией и Пруссией, но и серьезную оборонительную позицию и охрану возвращенного русскому народу южного побережья Балтики. Достижения были в данном случае гораздо шире первоначально намеченных целей.

Покушение врага прекратить самостоятельное существование России окончилось полным его разгромом. Русский народ возвратил себе свои старые приморские владения и обезопасил их".

____________________________________
Примечания
[1] Как вскоре выяснилось - ошибочно. Дания была разгромлена в первый же год войны, Польша и Саксония - в 1706-м. Впрочем, союзники выполнили свою роль, на несколько лет оттянув на себя главные силы шведов и позволив тем самым Петру завершить военные реформы, укрепить, обучить и перевооружить армию после Нарвского разгрома.
[2] На десять лет младше Петра.
[3] Под единой короной Августа II Сильного.
[4] Следствием чего непременно станет массовое обнищание народа.
[5] См. здесь
[6] На всякий случай поясню, что на момент 1700 года Финляндия принадлежала шведам.
[7] Стремился же он обеспечить экономическую безопасность своего государства - не более.
[8] Тут стоит вспомнить, что Пётр Великий в 1716 году командовал совместными манёврами четырёх европейских флотов, включая самый мощный из них - английский.