Михаил Маркитанов (mikhael_mark) wrote,
Михаил Маркитанов
mikhael_mark

Category:

Владимир Хандорин. Миф об "ужасах белого террора"

Владимир Геннадьевич Хандорин (64vlad) продолжает опровергать десять мифов о Колчаке. В данном случае речь пойдёт об ужасах "белого террора", слухи о котором, один страшнее другого, усиленно нагнетались большевиками после их победы в Гражданской войне. И нагнетаются сегодня снова прокоммунистическими блогерами, пытающимися любой ценой не допустить исторической реабилитации Белого Движения. И в качестве наиболее жуткой тирании преподносится именно режим верховного правителя адмирала А.В. Колчака. Однако, взглянем на факты. Слово историку.

Самое смешное, что этот миф высмеивал сам Ленин, писавший: «Довольно неумно порицать Колчака за то, что он насильничал против рабочих… Это вульгарная защита демократии, это глупые обвинения Колчака. Колчак действует теми способами, которые он находит»[1]. Однако – муссируют до сих пор! О красном терроре никто не напишет лучше незабвенного С.П. Мельгунова. В том, что Гражданскую войну спровоцировали именно большевики, могут сегодня сомневаться только совсем уж дремучие люди. Но сравнить все-таки придется.





Никто не отрицает, что по структуре режим Колчака представлял классическую военную диктатуру. Верховный правитель соединял в своих руках всю полноту военной и гражданской власти. В декабре 1918 года Совет министров ввел смертную казнь за покушение на его жизнь или на насильственный переворот (дополнение к статье 99 дореволюционного Уголовного уложения). За подготовку покушения на жизнь Верховного правителя грозила каторга (ст. 101) и даже за печатное или публичное оскорбление его личности – тюремное заключение (ст. 103). Умышленное неисполнение его указов и приказов также каралось каторжными работами (ст. 329)[2]. Правовые пределы его власти как Верховного правителя определялись все тем же, принятым сразу после переворота «Положением о временном устройстве государственной власти в России», а в качестве Верховного главнокомандующего – восстановленным дореволюционным военно-дисциплинарным уставом, дополненным статьей 46-1, позволявшей ему в военное время своей волей разжаловать в рядовые генералов и офицеров.

Но, хотя белый террор принимал весьма жестокие формы в пучине братоубийственной войны (особенно любят коммунисты цитировать известный приказ о заложниках генерала Розанова, после которого, кстати, генерал и был отстранен от командования войсками в Енисейской губернии), он бледнеет по сравнению с масштабами красного террора, которому зачастую подвергались поголовно целые социальные группы населения (вспомним декрет 1919 года о «расказачивании»). При подавлении Западно-Сибирского восстания 1921 года советские каратели истребили десятки тысяч человек. В марте этого года председатель Сибревкома И. Смирнов телеграфировал Ленину, что в одном только Петропавловском уезде при усмирении восстания убито 15 тысяч крестьян, а в Ишимском уезде – 7 тысяч[3].

Если у белых зверства являлись в основном проявлением стихийного произвола на местах, а террор носил избирательный характер, то большевики возвели террор в систему управления, когда В.И. Ленин и Ф.Э. Дзержинский лично отдавали приказы о массовых взятиях и расстрелах невинных заложников. У А.В. Колчака и А.И. Деникина вы таких приказов не найдете – по крайней мере, лично ими подписанных. Не случайно сами большевики, давшие миру образец куда более жестокой диктатуры, нежели колчаковская, между собой (не для публики) называли Колчака «маргариновым диктатором».






Не поощрялось ими и анонимное доносительство, махровым цветом распустившееся при советском режиме. Так, в мае 1919 года командующий Омским военным округом официально объявил, что анонимные доносы впредь рассматриваться не будут.

Разумеется, Верховный правитель понимал необходимость раздавить красную гидру. Весьма характерное его высказывание приводит в мемуарах его министр Г. Гинс: «Я приказываю начальникам частей расстреливать всех пленных коммунистов. Или мы их перестреляем, или они нас. Так было в Англии во время войны Алой и Белой розы, так неминуемо должно быть и у нас и во всякой гражданской войне»[4]. Это высказывание подтверждает официальный приказ Колчака от 14 мая 1919 года: «Лиц, добровольно служащих на стороне красных… во время ведения операций… в плен не брать и расстреливать на месте без суда; при поимке же их в дальнейшем будущем арестовывать и предавать военно-полевому суду».




Белогвардейский плакат, изображавший ужасы красного террора


И ещё один белогвардейский плакат, идеально иллюстрирующий слова Владимира Геннадьевича
о необходимости раздавить красную гидру.


Понимая узость задач контрразведки, Колчак первым из белых руководителей приступил к возрождению политической полиции. 7 марта 1919 года при Департаменте милиции МВД был учрежден «особый отдел государственной охраны», ставший аналогом прежней царской «охранки» (Положение о нем было утверждено 20 июня). Компетенции «особого отдела» были достаточно широкими. управляющий особым отделом подчинялся непосредственно министру внутренних дел. На эту должность был назначен бывший жандармский генерал-майор А.И. Бабушкин. Кадры особого отдела формировались из профессионалов царской охранки. В отличие от А.И. Деникина, Колчак не стеснялся широко использовать их в работе как политической полиции, так и военной контрразведки, а профессионалов старой уголовной полиции – в.работе милиции. В связи с этим уровень деятельности правоохранительных органов у Колчака был значительно выше, чем у Деникина (не в укор будет сказано Антону Ивановичу).

Злоупотребления пресекались: широкую огласку получило, например, дело одного офицера, самовольно арестовавшего и расстрелявшего бывшего председателя ревтрибунала в Бийске. Для примера прочим военный суд сурово наказал офицера. В другой раз был предан военно-полевому суду и расстрелян поручик карательного отряда, в пьяном виде избивавший крестьян-подводчиков и даже расстрелявший нескольких из них.

Помимо террора, в борьбе с большевизмом применялись и другие методы. Согласно разработанным колчаковским правительством в апреле 1919 года «временным правилам», все въезжавшие в Россию из-за границы русские подданные должны были представлять правоохранительным органам «удостоверения о своей непричастности к большевизму». В марте был опубликован приказ начальника штаба Верховного главнокомандующего о предании военно-полевому суду «за государственную измену» взятых в плен офицеров и генералов, служивших в Красной армии, за исключением тех, которые добровольно перешли на сторону белых. Этот приказ ярко отражал непримиримое отношение белого офицерства к своим «коллегам», пошедшим на службу к советской власти. А несколько позднее МВД издало специальный циркуляр о «чистке» государственных и общественных учреждений от лиц, замешанных в свое время в сотрудничестве с большевиками.

Исключение составляли те «красные офицеры», которые добровольно перешли на сторону белых. Ясно было, что какое-то время многие были вынуждены сотрудничать с коммунистами из-за куска хлеба, особенно те, кто имел семьи. Осенью 1919 года рассматривалось дело начальника Академии Генерального штаба генерал-майора Андогского, еще в 1918 году перешедшего к белым вместе с другими сотрудниками Академии и обеспечившего перевозку ее имущества. Контрразведке стало известно, что Андогский привлекался советской властью в качестве эксперта к участию в мирных переговорах с немцами в Брест-Литовске; генерал был обвинен в активном сотрудничестве с большевиками. Дело дошло до Колчака. Он нашел обвинения неосновательными и повелел дело прекратить. В изданном по этому поводу приказе от 20 октября 1919 года Верховный правитель распорядился отложить до победы в войне расследование всех дел, связанных с вынужденной службой кого бы то ни было у красных, поскольку, как говорилось в приказе, в обстановке временного разъединения России нельзя выяснить всех обстоятельств этих дел.




Андогский Александр Иванович


Волжский корпус В.О. Каппеля был набран
преимущественно из пленных красноармейцев.


Уже 28 мая 1919 года Колчак обратился к командирам и бойцам Красной армии с воззванием, в котором призывал их переходить на сторону белых, обещая каждому добровольно сдавшемуся в плен полную амнистию. «Не наказание ждет его, – говорилось в обращении, – а братское объятие и привет… Все добровольно пришедшие офицеры и солдаты будут восстановлены в своих правах и не будут подвергаться никаким взысканиям, а наоборот, им будет оказана всяческая помощь»[5].

В одном из предыдущих материалов я писал о пропаганде, которая велась колчаковцами в своем тылу и в тылу красных под руководством Осведверха и Русского бюро печати. К сожалению, как и в деникинском Осваге, работа эта велась по сравнению с большевистской пропагандой недостаточно эффективно, можно сказать кустарно, если не считать отдельных выдающихся пропагандистов типа В.А. Жардецкого и С.А. Ауслендера.







[1] Ленин В.И. Полн. собр. соч. – Т. 3. – С. 355.

[2] Правительственный вестник. – 1918. 8 дек.

[3] Сибирская Вандея. Сб. документов. – М., 2001. – Т. 2. С. 402–403.

[4] Гинс Г.К. Указ. соч. – С. 449.

[5] Сибирская речь. – 1919. 8 июня.

Tags: Апологетика, Белые, Владимир Хандорин, Гражданская война, История Отечества, Колчак
Subscribe

promo mikhael_mark октябрь 6, 2022 14:35 2
Buy for 10 tokens
Обращаюсь прежде всего к мужской части своей аудитории. А также к тем женщинам, у которых есть подросшие сыновья, больше не играющие в игрушки. У вас есть шанс оказать помощь жителю ДНР, пострадавшему от украинской агрессии, причём вам это ни копейки не будет стоить. Вернее, обойдётся только в…
  • Post a new comment

    Error

    Comments allowed for friends only

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 6 comments