Пуссирайотовщина как феномен культуры

Скандальный «панк-молебен» в Храме Христа Спасителя, вроде бы, осуждают все, кроме платных агентов американского фашизма да одержимых манией величия «деятелей культуры», давно и бесповоротно считающих нас быдлом. Но задумываемся ли мы о том, что у этого мероприятия (а сейчас, после обвинительного вердикта суда уже можно уверенно сказать: преступления) довольно глубокие корни. Такие глубокие, что вряд ли в современной России найдётся хоть один человек, который бы в своё время не ухаживал за этими корнями. Да-да, «Пусси райот» не менее укоренены в нашей отечественной культуре, чем Храм Христа Спасителя, сколь ни печален для нас такой вывод.

Справедливо писал русский философ Василий Розанов о разрушении Реймского собора немецкими варварами в годы Первой Мировой войны: «Реймский собор взволновал весь мир. И хочется сказать взволнованным: – «О чем вы плачете? Что погиб памятник искусства?» – Ведь об этом все крики, все вопли. Никто не плачет решительно, что погиб народный дом молитвы. Вспомнили все, что Реймский собор упоминается в «Жанне д'Арк» Шиллера, и не вспомнили, что всего только вчера в нем молились горожане, крестьяне, военные, – вообще, верующие. Все оплакивали музей и решительно никто не плакал о религии. И вот мне кажется, что гораздо раньше прусских ядер его разрушило общее, вовсе не прусское только, но вообще европейское отношение к религии, к молитве, к Богу. Бог отнимает у нас то, от чего мы сами отказались. Ах, Европа, Европа, ах дорогая Европа: если бы ты переменила дыхание с этою ужасною войною и оплакала многое в себе, о чем давно не плачешь, но что поистине достойно слез! Дорогие европейские братья: вы должны плакать о каждой хижине-церкви, если она разрушается, о деревянных церквах стоимостью в две тысячи рублей, – и тогда, только тогда у вас не будут разрушаться и Реймские соборы! Если нет религии – a bas храмы! – Но есть ли религия-то? Разве не тысячи усилий положены писателишками всех рангов и философами всех степеней, чтобы «раскрыть глаза этим мещанишкам и верующим баранам на их глупость и невежество»?.. Да вся литература уложена на разрушение Реймского собора! Разве мы не несли в триумфах и не носили несколько десятков лет поганенков Дрэпера и Бокля, своих поганцев, начиная от Чернышевского, которые орали, кричали, визжали «a bas храмы, церкви и всю эту темную смрадную ветошь». Господа, да разве вы этого не слышали? Господи, неужели никто не видит, что под «разрушением Реймского собора» стоят тысячи одобрительных подписей, стоят такие авторитеты, что страшно выговорить»[1].

Вот и посмотрим, какие и чьи «подписи» сегодня стоят под многочисленными воззваниями, смысл которых сводится к истеричному визгу «Свободу «Пусси райот»!» Наших автографов там точно нет? Припомним: ещё в глубоко советские времена, когда ни о какой гласности и ни о какой свободе слова ещё и помину не было, в пионерских лагерях и в школах взахлёб передавали друг другу загадку: «Висит – висит, болтается, на «З» называется» (правильный ответ гласил: «Зоя Космодемьянская»). Точно так же взахлёб рассказывали похабный стишок про Ивана Сусанина:

– Куда ты завёл нас, Сусанин слепой?

– Идите вы на фиг, я сам здесь впервой!

– Давайте отрежем Сусанину ногу!

– Не надо, ребята, я вспомню дорогу!

И ведь все передавали из уст в уста, и никто не возмущался, что ведь, вообще-то говоря, на величайших национальных святынях топчутся. И сам я, помню, сильно возмущался, но не останавливал, замечаний не делал и в рожу за такое не давал. А может быть, дал бы тогда кое-кому в рожу, и не было бы сейчас никаких «Пусси райот», неоткуда было бы им взяться. Но мы безропотно сносили, давая основания кое-кому считать нас беспросветным быдлом, а наши святыни – никому не нужными.

Из более позднего. Вот песня «Как на поле Куликовом…»:

Как на поле Куликовом прокричали кулики,
И в порядке бестолковом вышли русские полки.
Как дохнули перегаром - за сто верст разит,
Значит выпили недаром, будет враг разбит.

Припев:
И слева наша рать, и справа наша рать,
Хорошо с перепоя мечом помахать.

Славный воин Пересвет был одет в одни портки,
А кольчугу в пьяной драке разорвали на куски,
Взял он кружку самогона и, качаясь, говорит:
Если выпью ее разом - будет враг разбит.

Подошел к своей кобыле, ну расталкивать ее:
Что ж ты, пьяная корова, аль не видишь ничего,
Аль обьелася гороху, за версту разит,
Значит выпито недаром, будет враг разбит.

Припев.

Копья плотную стеною, конный строй из края в край,
Пред кониной и кумысом на холме сидит Мамай.
А Донской с похмелья стремя не поймает, хоть убей,
Из толпы татар галопом вылетает Челубей.

Воевода с красным носом в ратном деле знает толк,
И в засаду был им послан самый пьяный в ж... полк,
Перебрались через реку с криком матом, молодцы,
Знать назад дороги нету, в воду сунули концы.

И сошлись, гремя железом, с пьяной ратью трезва рать,
Все доето, все допито, больше нечего терять,
Только к вечеру над полем прокричали кулики,
Разгромили басурманов протрезвевшие полки.

Припев:
И слева была рать, и справа была рать,
А теперь за сто верст никого не видать.
Слева была рать и справа была рать,
А теперь за сто верст никого не видать.

Времена ушли в историю, в лету канули года,
Но традиции святые вспоминаем завсегда.
Выпив по бутылке водки и портвейном все залив,
Ощущаем наслаждение, морду ближнему набив.

Припев:
И слева твою мать и справа твою мать -
Хорошо с перепою колом помахать.[2]

Вариантов у этой, якобы, народной песенки – великое множество (отличающихся друг от друга большим или меньшим количеством ненормативной лексики), но смысл везде один и тот же. Я узнал о её существовании из интернета, кто её исполняет – не знаю, но песня существует, более того, активно издаётся на дисках для караоке. «Пусси райот» отдыхают: в словах их панк-молебна есть мат по адресу Святейшего Патриарха Кирилла и гадкие выражения по адресу рядовых прихожан, но, по крайней мере, там нет хулы на святых Божиих. В приведённой же выше песне открыто хулятся святые имена блгв. Димитрия Донского и прп. Александра Пересвета. Более того – песня открыто русофобская, последовательно проводит мысль о беспросветном пьянстве и тупости русского народа и безраздельном превосходстве над ним «трезвых» мусульман (о том, что многие мусульмане злоупотребляют гашишем и ислам их за это не осуждает, говорить сейчас почему-то не принято). И что? Где хоть одно критическое замечание в адрес этой гнусной русофобской поделки? Стерпели, проглотили, более того, сами с хохотом распеваем, не задумываясь над тем, что отдаём на растерзание свои исторические святыни, а значит – свою Родину!

А почему в годы горбачёвской «гласности» никто не полемизировал с бессовестными журналюгами, поливавшими грязью нашу армию в Великой Отечественной войне? Почему никто не восстал тогда против заведомых искажений нашей истории, когда, например, утверждалось, будто Сталин на пару с Ворошиловым лишили нашу армию перед войной военной техники, понадеявшись на «особую манёвренность» кавалерии[3]? Против реабилитации Власова, против памятников нацистским оккупантам, против очернения памяти Зои Космодемьянской, Александра Матросова и других героев, правда, пытались бороться, но опять-таки как-то робко и слишком тихо, словно и эти позиции готовились сдать при первом серьёзном натиске.

А если копнуть совсем глубоко, то можно вспомнить, что в русском фольклоре поп, архиерей или царь – едва ли не самые распространённые отрицательные персонажи. Но если положительный образ царя ещё можно встретить (например, в сказках о Петре Первом), то положительный образ священнослужителя в фольклоре страны Серафима Саровского и Оптинских старцев отсутствует напрочь. Как верно заметила, рассуждая о гоголевском «Вие», Ника Матвеева, «до того, как святыню попрали бесы, ее забросили – посрамили люди»[4].

И вот теперь – панк-молебен в Храме Христа Спасителя, резюмировавший весьма долгий период развития нашей народной культуры[5] по ложному, антинациональному и антихристианскому пути. Теперь очухались. Теперь вопим: нам больно, нас унижают, доколе, примите меры! Что ж, лучше поздно, чем никогда. Надеюсь, что, как поётся в известной песне Константина Кинчева, «это горе нас соберёт в кулак». Но борясь против нынешней кампании по осквернению святынь, не грех бы помнить о тех святынях, которые мы осквернили (или позволили безнаказанно осквернить) сами. Не грех бы помнить, что культура национального самобичевания у нас пустила глубокие корни, и пока мы эти ядовитые корни из своего сознания не выкорчуем, пока мы хихикаем над теми, кем имеем право лишь восхищаться, пока в наших головах бытует поговорка: «Вечно у нас всё не как у людей», – борьба против «пусей» окажется бесполезной. Уйдут эти – придут другие.