Святитель Тихон Задонский пишет: «Все от природы стремятся к добру, и желают и любят добро, и хотя многие любят зло, но под видом добра любят. Зло как зло любимо быть не может, но всякий от него убегает»
Цит. по: http://grgy.livejournal.com/237767.html
А вот рассуждения Глеба Бейбарсова, одного из главных действующих лиц серии повестей Дмитрия Емца о Тане Гроттер, из заключительной части эпопеи – «Таня Гроттер и болтливый сфинкс»: «В Тартаре мне, разумеется, не понравилось. Я стал рваться оттуда, бузить и вести себя громко. Но это опять же никого не удивило. Там все ведут себя громко, ну, пока у них есть какие-то силы. А так как силы даёт только свет, а света там нет, то очень скоро они теряют всё, что принесли с собой, и их серые тени носит по бесконечной пустыне, как повисшие в воздухе тряпки… Тартар мерзостен даже не тем, что там пламя и холод. Гораздо больше мучит то, что там нет любви, надежды и света. Казалось бы, плевать, да вот только совсем не плевать. Там плохо даже тому, кто считал, что он и живёт злом, и дышит злом… Страшнее телесных мук – ощущение, что ты лишён чего-то главного, о чём ты никак не можешь вспомнить. А омерзительнее всего – ощущение, что это финал, последняя точка. С тобой уже расплатились за всё, что ты совершил, и ничего другого не будет… Там в Тартаре зло предоставлено самому себе и показано таким, какое оно есть. Без иллюзий. В нашем мире мрак ловко смешивается со светом, и получается что-то внешне привлекательное. Там же зло такое, какое оно в действительности. Хуже, чем зубами препарировать труп, по одной выгрызая из него жилы. Тот из живых, кто считал зло романтичным, на самом деле видел его в смеси со светом. На деле же он просто не разобрался. То, что привлекло его, – не зло, но те крупицы изуродованного света, которого здешнее, земное зло ещё не лишено. Истинное же зло раздавит даже тёмного стража».
(Емец Д.А. Таня Гроттер и болтливый сфинкс. – М.: Эксмо, 2008. – с. 289 – 271.)
О том, как Евангелие вдохновляет не только церковных проповедников, но и современных фантастов, мне уже приходилось писать. Но, оказывается, некоторые фантасты черпают своё вдохновение не только в Библии, но и в творениях святых отцов, как мы имели случай только что убедиться. Причём персонаж, весьма далеко отстоящий от Христа, более того – маг, может по воле автора стать рупором, озвучивающим хорошо отрефлектированное святоотеческое богословие, если, опять-таки по воле автора, он убедился в его правоте на собственной шкуре. А значит не стоит считать, что книга, описывающая жизнь магов, обязательно написана «с целью воспевания демонических чар». Такие книги тоже могут оказаться душеполезны, если автор – христианин, а читатель – вдумчивый.
Journal information