"В крючковской тематике, - отмечает В. Кондратьев, - отметился и знаменитый художник-баталист Николай Самокиш, его акварель - слева".
На этом плакате Крючков в одиночку дерется даже не с двадцатью семью, а с несметным полчищем врагов.
Напомню вкратце, в чём суть дела, для тех, кто немного подзабыл. Кузьма Фирсович Крючков, уроженец хутора Нижне-Калмыковского станицы Усть-Медведицкой, был отправлен с тремя другими казаками к имению Александрово. И случайно напоролись на немецкий кавалерийский разъезд. В тот, начальный период войны противоборствующие армии только ещё начинали развёртываться под прикрытием кавалерийских разъездов. Немцев было, по словам Крючкова, 27 человек. Поначалу они испугались и попытались ретироваться, но затем, видя, что русских всего четверо, перешли в атаку. Казаки, однако, не растерялись и встретили противника огнём, уложив нескольких человек. А потом вступили с ними в рукопашную. Далее дадим слово самому Кузьме Крючкову. "Увертываясь от нападения, нам пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважныя. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею по одиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько нераненных лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых".
Кузьма Крючков
Товарищей Крючкова звали Василий Астахов, Иван Щегольков и Михаил Иванков. Георгиевский крест первому герою Мировой войны вручил лично генерал Ренненкампф, прямо в лазарете.
Стоит отметить, что версию Крючкова приняли не все современники. Вячеслав Кондратьев приводит в своём ЖЖ альтернативную версию, озвученную генералом К.М. Адариди, командиром 27-й дивизии: «К окрестностям города Сувалки подходил слабый германский разъезд 10-го конно-егерского полка, но был отогнан казаками, высланными командиром Оренбургского полка полковником Комаровым, в распоряжении которого находился взвод конвойной полусотни. Во время этой стычки сторонами были понесены первые за войну потери: немцы оставили на месте одного убитого, а из казаков один был ранен. Последнего командующий армией наградил Георгиевским крестом и он, таким образом, явился первым по счету георгиевским кавалером в Мировую войну». Что ж, вполне возможно, что 24 убитых немца было и впрямь преувеличением (а какой солдат не любит прихвастнуть?), но, во всяком случае, налицо факт поражения, нанесённого во встречном бою более многочисленному противнику, и ранения Крючкова (получившего Георгиевский крест непосредственно в лазарете).
Пропаганда принялась эксплуатировать образ Кузьмы Крючкова на всю катушку, как мы уже имели возможность видеть (см. подоборку плакатов от В. Кондратьева). Сам Козьма Крючков на какое-то время превратился в прижизненный памятник самому себе: его активно приглашали на всевозможные мероприятия, у него брали интервью, с ним общались светские барышни. Было отчего вскружиться голове не слишком-то образованного и культурного рядового казака. Тем не менее, он нашёл в себе мужество прервать эту череду восхвалений в свой адрес и вернуться на фронт. И к концу войны дослужился до подхорунжего.
В годы Гражданской войны нашёл в себе Крючков мужество и ещё для одного поступка. Несмотря на развал фронта и деморализацию фронтовых частей, захватившую в том числе и казачество, Крючков сделал однозначный выбор - и встал на сторону белых. На сторону тех, кто сражался за историческую Россию, за веру, за традиции. И немудрено: вскоре после того, как стало известно о награждении Кузьмы Фирсовича, ростовская газета сообщала: "Среди своих хуторян семья Крючковых пользуется заслуженной репутацией домовитых и религиозных людей". С разрушителями Церкви такому человеку было явно не по пути.
Крючков служил в составе 13-го Конного полка Усть-Медведицкой дивизии. И погиб в бою около села Громки в 1919 году. Вероятно, именно это обстоятельство послужило причиной того, что подвиг Крючкова и его товарищей в советские годы усиленно замалчивался. А то и шельмовался, как в знаменитом "Тихом Доне" Шолохова. Изображать героизм белогвардейцев в "стране победившего социализма" было не принято.
Что же касается отмеченных Вячеславом Кондратьевым несуразностей в изображении первого боя Кузьмы Крючкова, то они были. На рзазнеых плакатах Крючков сражается то с драгунами, то с уланами, то с гусарами, некоторых немцев вообще нарядили в мундиры 1871 года. Но наглядная агитация во все времена мало заботилась об исторической достоверности. Гораздо важнее было создать у зрителя нужное настроение. Вот об этом и старались.
Кузьма Крючков
Товарищей Крючкова звали Василий Астахов, Иван Щегольков и Михаил Иванков. Георгиевский крест первому герою Мировой войны вручил лично генерал Ренненкампф, прямо в лазарете.
Стоит отметить, что версию Крючкова приняли не все современники. Вячеслав Кондратьев приводит в своём ЖЖ альтернативную версию, озвученную генералом К.М. Адариди, командиром 27-й дивизии: «К окрестностям города Сувалки подходил слабый германский разъезд 10-го конно-егерского полка, но был отогнан казаками, высланными командиром Оренбургского полка полковником Комаровым, в распоряжении которого находился взвод конвойной полусотни. Во время этой стычки сторонами были понесены первые за войну потери: немцы оставили на месте одного убитого, а из казаков один был ранен. Последнего командующий армией наградил Георгиевским крестом и он, таким образом, явился первым по счету георгиевским кавалером в Мировую войну». Что ж, вполне возможно, что 24 убитых немца было и впрямь преувеличением (а какой солдат не любит прихвастнуть?), но, во всяком случае, налицо факт поражения, нанесённого во встречном бою более многочисленному противнику, и ранения Крючкова (получившего Георгиевский крест непосредственно в лазарете).
Пропаганда принялась эксплуатировать образ Кузьмы Крючкова на всю катушку, как мы уже имели возможность видеть (см. подоборку плакатов от В. Кондратьева). Сам Козьма Крючков на какое-то время превратился в прижизненный памятник самому себе: его активно приглашали на всевозможные мероприятия, у него брали интервью, с ним общались светские барышни. Было отчего вскружиться голове не слишком-то образованного и культурного рядового казака. Тем не менее, он нашёл в себе мужество прервать эту череду восхвалений в свой адрес и вернуться на фронт. И к концу войны дослужился до подхорунжего.
В годы Гражданской войны нашёл в себе Крючков мужество и ещё для одного поступка. Несмотря на развал фронта и деморализацию фронтовых частей, захватившую в том числе и казачество, Крючков сделал однозначный выбор - и встал на сторону белых. На сторону тех, кто сражался за историческую Россию, за веру, за традиции. И немудрено: вскоре после того, как стало известно о награждении Кузьмы Фирсовича, ростовская газета сообщала: "Среди своих хуторян семья Крючковых пользуется заслуженной репутацией домовитых и религиозных людей". С разрушителями Церкви такому человеку было явно не по пути.
Крючков служил в составе 13-го Конного полка Усть-Медведицкой дивизии. И погиб в бою около села Громки в 1919 году. Вероятно, именно это обстоятельство послужило причиной того, что подвиг Крючкова и его товарищей в советские годы усиленно замалчивался. А то и шельмовался, как в знаменитом "Тихом Доне" Шолохова. Изображать героизм белогвардейцев в "стране победившего социализма" было не принято.
Что же касается отмеченных Вячеславом Кондратьевым несуразностей в изображении первого боя Кузьмы Крючкова, то они были. На рзазнеых плакатах Крючков сражается то с драгунами, то с уланами, то с гусарами, некоторых немцев вообще нарядили в мундиры 1871 года. Но наглядная агитация во все времена мало заботилась об исторической достоверности. Гораздо важнее было создать у зрителя нужное настроение. Вот об этом и старались.
Journal information