Пасха 1918 года пришлась на 22 апреля (5 мая нового стиля). В этот день Добровольческая Армия Деникина возвращалась из своего Ледяного Похода. Возвращалась потерпевшей поражение, потерявшей своего командующего - Л.Г. Корнилова, но не разгромленной, не сломленной, готовой продолжать борьбу. Армия возвращалась на Дон, откуда пришли верные вести о восстании казаков против безбожной власти и о том, что добровольцев ждут.
Ледяной поход Добровольческой Армии Л.Г. Корнилова
Страстную пятницу армия встретила в Лежанке - селении, при котором в самом начале похода ей пришлось дать ожесточённый бой отрядам местной красной гвардии, а одержав победу - устроить образцово-показательную казнь. Теперь население Лежанки несравненно более лояльно к белым, однако, красные непрерывно атакуют. Марков даёт бой. Потери в его Офицерском полку (будущий Марковский) 50 человек убитыми. Для белых в тот период - огромные потери.
На следующий день произошло радостное событие: деникинцы наконец-то соединились с восставшими донцами. Лазарет с полуторами тысячами раненых добровольцев отправляется в станицу Егорлыцкую: можно больше не бояться за судьбу раненых и не полагаться на милосердие красных и стойкость местных жителей. Однако, красные снова переходят в наступление, и, как всегда - многократно превосходящими силами. И снова потери - 80 человек. И снова победа.
Сергей Леонидович Марков - один из вождей Белой Армии в Ледяном Походе.
Военный теоретик, учёный. Ветеран Первой Мировой войны. Участник Корниловского выступления.
22 апреля красные отказались от нового наступления. То ли русские люди, пусть и одурманенные революционной пропагандой, всё же чувствовали святость праздника и боялись её нарушить, то ли два предшествовавших дня внушили им мысль, что деникинцев лучше не тревожить, но Пасха прошла мирно.
Марковец В.Е. Павлов вспоминал: "22 апреля. Первый день Святой Пасхи. Перед рассветом части белых приготовились к возможному наступлению «товарищей», но последние не появились. Так русские люди, вчера ведшие бой, сегодня отдыхали и отмечали день Святой Пасхи в 15 верстах удаления друг от друга. Грустный был праздник для добровольцев: в Светлое Христово Воскресение им пришлось хоронить своих соратников…
В этот год Пасха была поздняя. Где встретим мы её, мы не знали, но на что-то надеялись к этой Пасхе. Этот весенний русский праздник всегда дышит надеждой и тянет к новым мечтам.
Мы продвигались к Дону.Вскоре мы добрались до Лежанки, где впервые встретили сопротивление большевиков в начале похода, сопротивление, столь дорого стоившее им. Мы остановились у священника. Была страстная неделя. Матушка пекла куличи. Красили яйца, и мы рассчитывали хорошо встретить Пасху в гостеприимном доме. Большевики казались нерешительными и как будто отказывались от преследования.
Мы жили спокойно. Ходили с милыми сёстрами Энгельrардт в церковь. Искали водку и скучали по новому идеалу — Новочеркасску, который казался нам таким же прекрасным, как исчезнувший из наших мечтаний Екатеринодар. От первой донской станицы, Еrорлыцкой, восставшей одной из первых, мы были в 25 верстах и не понимали, почему мы не идём туда, где казался отдых обеспеченным" (конец цитаты) [1].
Куда тяжелее пришлось отряду Русских Добровольцев М.Г. Дроздовского, только что завершившему свой беспримерный переход Яссы - Дон. Вместо долгожданного отдыха Дроздовскому пришлось идти на выручку Ростова, на который, как ему стало известно, немцы, вопреки даже грабительскому Брестскому миру, нацелили целый корпус. Дроздовский поставил своим войска задачу опередить немцев и самим освободить Ростов, и это ему ... удалось! Дроздовцы двигались по Украине, успешно громя встречные, гораздо более многочисленные, красногвардейские отряды и анархические банды, и сумели внушить самим фактом своего существования такой ужас красным, что они, столкнувшись с высланным вперёд конным дивизионом, даже не помышляли ни о каком серьёзном сопротивлении.
Михаил Гордеевич Дроздовский - командир Бригады Русских Добровольцев,
впоследствии превратившейся в Дроздовскую дивизию.
Конный разъезд Дроздовского беспрепятственно углубился в город, как и высланные предусмотрительным Дроздовским пешие лазутчики. Основная же масса дроздовцев сосредоточилась на железнодорожной станции и на территории завода в ожидании вестей. Вести были самые обнадёживающие. По всему следовало, что красные покинули город, население же искренне радовалось прекращению террора и приходу долгожданного порядка.
"На улицах встречали горожане-богомольцы, - пишет А.В. Туркул в книге "Дроздовцы в огне". - С полуротой я подошёл к собору, он смутно пылал изнутри огнями. Нас обдало теплотой огней и дыхания, живой теплотой огромной толпы молящихся... Мы были так рады, что вместо боя застали в Ростове светлую заутреню, что начали осторожно пробираться вперёд, чтобы похристосоваться с владыкой. А на нас сквозь огни свечей смотрели тёмные глаза, округлённые от изумления, даже от ужаса. Никто не знал, кто мы. Нас стали расспрашивать шёпотом, торопливо. Мы сказали, что белые, что в Ростове Дроздовский. Тёмные глаза точно бы потеплели. Нам поверили, с нами начали христосоваться" [2].
Антон Туркул, участник похода Яссы - Дон, белый генерал, эмигрант, мемуарист.
К сожалению, в годы Великой Отечественной войны пошёл на службу в "армию" Власова,
чем в глазах многих умножил все свои прошлые заслуги на ноль.
Можно понять испуг и недоверие ростовских богомольцев. Если верить В. Шамбарову, красные бросили на подавление зарождавшегося на Юге Белого Движения всё отребье Петрограда, всех уголовников, выпущенных из тюрем во время Февральской революции. Сыграв роль ударной силы революции, её тарана, этот люмпенизированный сброд стал представлять угрозу для новой власти - и потому его нужно было любой ценой убрать из столицы. Благо, и повод нашёлся: "давить контрреволюцию". А чтобы заставить всю эту довольно-таки разношёрстную и абсолютно недисциплированную публику (те, кто смотрел фильм "Батальонъ", поймут) сражаться, её возглавили наиболее идейными и беспощадными участниками Октябрьского переворота.
Казачьи области залила волна террора. Не будем забывать о причинах, толкнувших Корнилова в Ледяной Кубанский поход: донское казачество в массе своей осталось инертно, идей белой борьбы не поддерживало и с большевиками бороться не собиралось. Надо думать, какие меры новой власти заставили эту некогда инертную массу взяться за оружие [3]. А судьба Ростова ничем не отличалась от судьбы донских станиц. Да и прихода Дроздовцев они явно не ждали - трудно было поверить, чтобы где-то на Румынском фронте сформировался боеспособный русский отряд, чтобы этот отряд преодолел 1200 вёрст по территории, занятой внешним врагом и революционными бандами, и сохранил бы при этом не только численность, но и боеспособность. Но, как показывает опыт Белого Движения, небываемое действительно бывает...
Дроздовцы, вероятно, рассчитывали, что их немедленно по занятии города распустят на отдых (и что они таки смогут отстоять праздничное богослужение). Однако, их суровый командир занимать город не торопился и отряд продолжал держать под ружьём. Как военный профессионал-генштабист, Дроздовский понимал, что у красных собран мощный войсковой кулак в Новочеркасске, что занятием Ростова он ставит их в положение стратегического окружения, а значит, красные соберутся с силами, стянут подкрепления и обязательно попытаются вернуть Ростов. Он оказался прав. В предрассветной тишине к городу подошёл красный бронепоезд и неожиданно открыл огонь по скопившимся на возвышенности белым обозам. Втянуть обозы в город не представлялось возможным - мешали стоящие в боевых порядках войска. Артиллерия же дроздовцев в течение долгого времени не могла открыть ответный огонь, так как стрелять прицельно ей мешал каменный забор, а выехать на позиции она не могла... из-за того самого обоза, который красные расстреливали совершенно беспрепятственно. Если бы не мужество сестры милосердия Гаевской (жены одного из дроздовских офицеров), в обозе возникла бы всеобщая паника, и тогда потери могли бы оказаться существенно большими. Наконец, в 7 часов утра, под прикрытием дыма пожаров белогвардейцам удалось вывести батарею на позиции, и она открыла огонь. Огонь, к слову, оказался очень удачен: почти сразу же удалось разбить бронепоезд на две части, одна из которых, без паровоза, покатилась прочь от города [4].
В десятом часу утра к красным подошли крупные подкрепления, стянутые из Новочеркасска, которые немедленно перешли в наступление. Весь день прошёл в бесплодных попытках удержать Ростов. Стоит отметить, что боем со стороны белых фактически руководии младшие командиры - от ротного уровня и ниже. В то вемя, как, например, командир Сводно-Стрелкового полка генерал Валериан Семёнов спокойно разговлялся в доме одного из ростовчан и даже не попытался командовать. Об ожесточённости боя свидетельствует такой, к примеру, факт: один из офицеров-пулемётчиков 3-й роты Сводно-Стрелкового полка, тяжело раненный в голову, продолжал оставаться на своей позиции и отстреливался, прикрывая отход своей роты, пока красные не подошли к нему вплотную , после чего застрелился из "нагана" [5]. Вдумайтесь в этот ужас: в день Пасхальной радости, когда весь христианский мир, да и сама природа ликует о Воскресшем Спасителе, человек добровольно лишил себя жизни и пути в Царствие Божие. Лишил, потому что знал, каким ужасным истязаниям подвергнут его победители и не надеялся их выдержать. Но сколь бы ни было горько сознавать конечную погибель этой души, всё-таки подвиг его остаётся подвигом: благодаря таким, как этот пулемётчик, дроздовцам удалось организованно отойти от Ростова.
Ростов пришлось оставить. На этот раз дроздовцам не помогли ни образцовая военная выучка, ни железная дисциплина, ни моральная стойкость, ни доблесть: численное превосходство красных оказалось слишком велико. Отступающих белых могли наблюдать высланные к месту событий немецкие офицеры. Враги отдавали честь дроздовцам и клялись им, что при таком соотношении сил, какое было в этот апрельский день 1918 года, они ни за что не решились бы драться.
Дроздовцы проиграли сражение. Но их подвиг не пропал впустую. Занятие Дроздовским Ростова и последующая оборона заставили красных оттягивать свои силы от Новочеркасска, который был занят белоказаками атамана Попова, что послужило сигналом к общему антибольшевистскому восстанию на Дону. Белая борьба разгоралась. Так что пасхальный подарок донским казакам дроздовцы всё же сделали.
Жителям же Ростова вместо пасхальной радости достались обстрелы, пожары и новый ужас перед новым большевистским нашествием. Таковы были реалии той Гражданской войны, которую Деникин впоследствии назовёт Русской Смутой.
________________________________________
Примечания.
[1] См.: здесь.
[2] Цит. по: Дроздовский и дроздовцы. - М., 2012. - с. 70.
[3] Что представляли собой первые "мероприятия" советской власти на Дону, хорошо описал Михаил Шолохов в своём гениальном "Тихом Доне". Убеждённый большевик, Шолохов в то же время оставался убеждённым русским патриотом, а главное - интеллектуально честным человеком. Честным настолько, что его роман многие считали произведением белогвардейского автора.
[4] Колтышев П.В. Поход дроздовцев Яссы - Дон // Дроздовский и дроздовцы. - М., 2012. - с. 356 - 357.
[5] Там же, с. 359.
Journal information