"На 19 августа был назначен штурм Львова.
А ночь накануне выдалась темная, душная. В хате было тесно и жарко. Я предложил Ворошилову отдыхать на свежем воздухе.
- Что может быть лучше, - весело отозвался Климент Ефремович.
- А я рекомендую вам отличное место, - предложил С. А. Зотов. - За огородом большая скирда свежей соломы...
Миновав огород, мы нашли скирду, возле которой расположился и эскадрон Реввоенсовета. По отлогой стороне поднялись наверх, разровняли солому и улеглись.
Стояла необычайная тишина. Умолкла артиллерия, сотрясавшая окрестности в течение всего дня, не слышно было ни одного винтовочного выстрела. Только где-то далеко, в районе 6-й дивизии, полыхало громадное зарево.
В стороне проскрипели повозки, стихли голоса часовых, и мы вскоре уснули.
А ночь накануне выдалась темная, душная. В хате было тесно и жарко. Я предложил Ворошилову отдыхать на свежем воздухе.
- Что может быть лучше, - весело отозвался Климент Ефремович.
- А я рекомендую вам отличное место, - предложил С. А. Зотов. - За огородом большая скирда свежей соломы...
Миновав огород, мы нашли скирду, возле которой расположился и эскадрон Реввоенсовета. По отлогой стороне поднялись наверх, разровняли солому и улеглись.
Стояла необычайная тишина. Умолкла артиллерия, сотрясавшая окрестности в течение всего дня, не слышно было ни одного винтовочного выстрела. Только где-то далеко, в районе 6-й дивизии, полыхало громадное зарево.
В стороне проскрипели повозки, стихли голоса часовых, и мы вскоре уснули.
Будённый и Ворошилов. Фото, конечно, не времён Советско-Польской войны
Нужного не нашёл.
Утром меня разбудила стрельба. Подняв голову, я осмотрелся. Эскадрона Десятникова у скирды не было. "Куда же бойцы девались? - удивился я и, оглянувшись в сторону речки, увидел, как к нам на скирду по пологому ее скату, согнувшись и озираясь по сторонам, поднимается польский солдат.
- Руки вверх! - крикнул я, выхватив, из кобуры маузер.
Поляк поднял руки, потерял равновесие и упал на колени. Широко раскрытыми от ужаса глазами он смотрел на меня и что-то шептал посиневшими губами.
От моего крика проснулся Ворошилов и тоже схватился за оружие. Это еще больше напугало польского солдата. У него затряслись руки, по щекам покатились крупные слезы.
- В чем дело, Семен Михайлович? Где наши? - спросил Ворошилов.
- Лошадей водили поить. Вон от реки возвращаются.
- Вот комедия. Как же он попал сюда? - Потом повернулся к поляку: Иди-ка, брат, сюда, садись.
Солдат немного пришел в себя, а когда увидел, что мы убрали оружие, подошел к нам и сел. Рядом с ним присели и мы.
- Как же ты здесь оказался? - спросил я неожиданного пленника.
Вначале он отвечал неохотно, потом все-таки разговорился. Рассказал, что принадлежал к отряду добровольческой группы Абрахама, разгромленному накануне 4-й дивизией. Отряду ставилась задача ударить в тыл Конармии, но все кончилось трагически.
- О, что там было, Езус, Мария! - восклицал поляк, качая головой. Едын остался, - и поднял вверх палец.
Сражение будённовцев с поляками в 1920 году
Пленный оказался из торговцев, прежде на войне не был. Только читал в газетах "о храбрых польских солдатах и о трусливых, оборванных, голодных и плохо вооруженных большевистских бандитах".
- Ну а теперь что вы об этом думаете? - спросил Ворошилов.
- О, что там было, что там было! Едын остался! - снова принялся он причитать.
Солдат рассказал, как попал в Борщовичи. Ночью пытался пробраться в Львов, но это не удалось: кругом были красные. К утру подошел к Борщовичам. Когда бойцы Десятникова повели лошадей на водопой, решил, что наши уходят, и зашагал в деревню. Но заметив, что они возвращаются, бросился к скирде, рассчитывая зарыться в солому и дождаться темноты.
- Прошу, пане офицеры, не стрелять в меня, - взмолился солдат. - У меня жена, дети, старики - мать и отец, - и вынул из кармана фотографию.
- Никто вас не думает расстреливать. - Я взял из его рук фотокарточку. На ней был запечатлен наш пленный в военной форме с женой и ребенком. Офицеры вам врали, будто мы злодеи, а вы и верите.
- Что же тогда со мной будете делать?
- Отправим в тыл. А может, и домой отпустим. Как, Семен. Михайлович? посмотрел на меня Ворошилов.
- Пусть идет и расскажет о своем приключении да посоветует другим не попадаться на обман подлой пропаганды о большевиках.
Польская наглядная агитация не представляла большевиков
достойными уважения противниками. В боях против Будённого столь
примитивный пропагандистский подход очень быстро разбился о действительность
Мы спустились со скирды. Поляк шел за нами, и его глаза радостно блестели.
- А позвольте спросить: с кем имею честь говорить? Кто вы такие, что даже можете отпустить меня? - торопливо заговорил он, останавливая Климента Ефремовича.
- Это - Буденный, а я - Ворошилов, - ответил тот и улыбнулся.
Солдат оторопел. Моргая глазами, он глядел на людей, о которых ему, видно, наговорили много страшного. С удивлением смотрели на поляка и подошедшие наши бойцы, недоумевая, как он попал к нам на скирду. Я подозвал Десятникова:
- Отведите солдата к Зотову и скажите, что мы отпускаем его домой. Пусть обеспечит ему безопасность прохода".
Источник: Будённый С.М. Пройденный путь, т. 2.
Как говорится, разумному - достаточно. Мои комментарии тут излишни.
Journal information