Как образцово-показательный советский пионер стал необелогвардейцем

Популярный в интернете "белогвардейский натюрморт".
Обращает на себя внимание фотография святого цесаревича Алексея Николаевича на столе.

В отличие, скажем, от Владимира Геннадьевича Хандорина (64vlad), среди моих предков не было участников Белого Движения. Моя семья была типично советской, более того, мой прадед - большевик с 1905 года. И сам я в советские годы ни единой минуты не сомневался в правоте той идеологии, которой нас старательно пичкали с детского сада. Можно сказать, что я был образцово-показательным советским пионером. И в ту пору, когда большинство моих одноклассников вовсю слушали диссидентские рок-группы, а по ночам ловили "Голос Америки" и "Би-би-си", я активно драл глотку за Ленина и Сталина и подавал заявление в комсомол. И до хрипоты спорил с нашей школьной учительницей литературы, с нескрываемым восхищением отзывавшейся о белых воинах.

Что же стало для меня поворотной точкой? В первую очередь обретение веры. После очевидного всем думающим людям краха коммунистической идеологии в 1993 году (нет-нет, не коммунистической партии, именно идеологии, со всей очевидностью обнаружившей свою несостоятельность, ибо революционная ситуация в сентябре - октябре 1993-го по всем признакам была налицо, а революции почему-то не произошло) я обратился в поисках ответов на извечные интеллигентские вопросы "Кто виноват?" и "Что делать?" к отечественной истории, прежде всего - к истории Императорской России (в советской истории мне тогда всё казалось более-менее понятным), и очень быстро осознал простую вещь, доселе от моего промытого "научным коммунизмом" сознания сокрытую: все патриотические общественные движения, которые возникали в России и добивались политического успеха, как оппозиционные, так и провластные, выступали под лозунгом верности Православию. И напротив - те общественные и политические силы, которые выступали с позиций национальной измены (условные ельцины, гайдары и чубайсы XVII - XIX веков), к Православной Церкви относились с пренебрежением, а то и с нескрываемой враждебностью. Именно тогда, в середине 90-х годов прошлого столетия я впервые задумался о том, чтобы принять Православие. А потом, несколько лет спустя, личная, если можно так выразиться, трагедия (тогда это казалось трагедией, сегодня я понимаю, что на самом деле мне редкостно повезло) буквально загнала меня в Церковь. Сами понимаете, ничто так не приучает к молитве, как отчаянные жизненные обстоятельства, в которых, кроме Бога, некому помочь.

И тогда же, в середине 90-х, начали посещать сомнения следующего рода. Как правоверный русский патриот, я естественно, осуждал Петра III за предательский Петербургский мир с прусским королём Фридрихом, сводивший на нет все плоды русских побед в Семилетней войне, и с глубоким пониманием относился к заговорщикам-гвардейцам, задумавшим и организовавшим отстранение от власти императора-изменника. Но... ведь заключённый большевиками в начале 1918 года Брестский мир (с тем же самым врагом, кстати!) был ещё более предательским, так как отдавал на растерзание немецким захватчикам уже исконно русские земли. При том, что Пётр III всё же был, при всех своих недостатках, законным правителем России и законным же наследником своей тётки Елизаветы I. Большевики же были прямыми узурпаторами, которых к власти, собственно, никто не звал. И вот, если узурпаторы, захватившие власть, заключают с внешним врагом России откровенно предательский мир, то можно ли осуждать тех русских патриотов, которые, по примеру братьев Орловых, Пассека и Барятинского, с оружием в руках выступили против такой власти? От этих предположений голова шла кругом.

Пётр III, так получилось, стал в моей жизни первым человеком,
который заставил задуматься об исторической правоте Белого Движения.

Ну, а, став православным христианином, как-то уже совсем нелогично было оставаться сторонником той самой партии, которая массово истребляла священников, столь же массово разрушала храмы и вообще грозилась в один далеко не прекрасный день "показать по телевизору последнего попа".  Со всей очевидностью между Православием и коммунизмом надо было выбирать. К решительному выбору подталкивали и обстоятельства в нашей собственно церковной жизни конца 90-х - начала 2000-х годов. Дело в том, что именно во второй половине 90-х зюгановская КПРФ попыталась использовать в своих интересах православный патриотизм, упирая на "нравственные ценности традиционных религий России". А поскольку официальное священноначалие Русской Православной Церкви к действующей власти РФ оставалось лояльно и поддерживать революционные планы красных реваншистов не торопилось (не в последнюю очередь - памятуя о печальном опыте 20-х - 30-х годов прошлого века), то в коммунистической прессе была развёрнута кампания самой разнузданной травли священноначалия. В чём только ни обвиняли со страниц "Советской России" и других подобных СМИ наших епископов и лично Патриарха Алексия II! И западники-то они, и экуменисты (читай: предатели), и с националистами-русофобами в бывших союзных республиках заигрывают... Затем поползли слухи о том, что какие-то  могущественные глобалистические силы уже вовсю ставят народу печати антихриста (которые тоже в чём только ни углядывали - и в налоговых номерах, и в банковских карточках, и в новых российских паспортах, и даже в прививках - не про "пятый спутник" я сейчас говорю!), а попы-христопродавцы, дескать, с этими кровопийцами в сговоре и вообще давным-давно являются "тайными" не то униатами, не то иудеями, не то вообще сатанистами. Из всей этой пропаганды следовал вполне конкретный пропагандистский вывод: мирянам пора самим брать ответственность за Церковь в свои руки, пора переставать верить "митрополит-бюро" и создавать "параллельные структуры духовной власти".

В Церкви поднялась смута, многократно усиленная из-за того, что документы Архиерейских Соборов и выступления Патриарха до глубинки практически не доходили. Естественно, что я, как человек верующий, поддерживать подобные антиклерикальные настроения, пусть и подаваемые под соусом "верности Христу", не мог. Я всё-таки читал Евангелие и помнил слова Евангелия от Матфея о том, что врата ада не одолеют Церкви, основанной Христом, и что тот, кто дерзнул бы ослушаться Церкви, подобен язычнику и мытарю. Так начавшаяся в Церкви смута и моё собственное сознательное желание остаться в Церкви довольно быстро сделали меня убеждённым и активным контреволюционером. А это, в свою очередь, повлекло интерес к опыту контрреволюционеров прошлого.

Интерес к теме Гражданской войны подстёгивался и ещё одним обстоятельством: я с детства интересовался униформологией. Где-то с года 1999-го я начал целенаправленно собирать коллекцию образцов русской военной формы разных исторических эпох (в чём меня горячо поддержала и моя жена Мариша). И где-то году в 2005-м - 2006-м я открыл для себя униформу времён Гражданской войны и понял, что это - крайне любопытный феномен. Ведь Гражданская война - это, по сути, крушение централизованной государственности, появление вместо неё нескольких альтернативных, враждующих друг с другом правительств сомнительной легитимности, и каждое из них стремится по-своему подчеркнуть собственную идеологию в мундирах и знаках различия своих солдат. Плюс к тому, в гражданских войнах зачастую объединяются для борьбы против общего врага различные силы, возникшие независимо друг от друга, со своим опытом борьбы и своими харизматичными командирами, в результате зачастую каждый командир дивизии стремится одеть своих бойцов на свой лад и вкус. Два самых горячих интереса, владевших на тот момент моим сознанием, сошлись в середине 2000-х в одну точку, и написано было на этой точке "Белое Движение". 

Образцы мундиров Добровольческой Армии А.И. Деникина.
Именные ("цветные") полки.
Эти изображения стали первыми экспонатами моей коллекции
по Гражданской войне. И ведь эти мундиры - ещё далеко не самые экзотические!

Правда, прежде, чем перерасти в горячую симпатию, этот интерес к Белому Движению должен был пройти ещё через одно серьёзное искушение. Дело в том, что как раз на рубеже 90-х и 2000-х годов в церковных лавках широко распространились "исследования" всевозможных ультраправых публицистов и "историков", как эмигрантских, так и доморощенных, тенденциозно трактовавших события Февральской революции - в том ключе, что виной всему был пресловутый "заговор генералов", и именно эти самые генералы - будущие вожди Белого Движения - и были главными виновниками свержения святого государя Николая II (а следовательно, и всех последующих революционных безобразий). Как православный христианин и как принципиальный к тому времени контрреволюционер, я бесконечно почитал память царя-мученика Николая, поэтому я тоже отдал дань этим теориям. Их отголосок слышен и в ранних публикациях моего ЖЖ (от 2012-го, 2013-го и даже отчасти 2014-го года). Именно тогда попытки найти "своего" героя Белого Движения, такого человека, который не был бы причастен к цареотступничеству, вызвали у меня интерес с одной стороны - к таким деятелям, как Б.В. Анненков и Г.М. Семёнов, а с другой - к трагической и величественной фигуре генерала В.О. Каппеля. Но всё же, когда мы говорим "Белая Борьба", мы в первую очередь имеем в виду не их и не М.Г. Дроздовского и С.Л. Маркова, а лидеров рангом повыше - А.В. Колчака, А.И. Деникина, П.Н. Врангеля и Н.Н. Юденича в первую очередь. Следовательно, требовалось как-то осмыслить роль этих вождей в истории, осмыслить так, чтобы не впасть в логическое противоречие: Каппель признал власть Колчака, Дроздовский и Марков подчинялись Деникину и бесконечно почитали "отцов-основателей" Добровольческой Армии - Л.Г. Корнилова и М.В. Алексеева, по адресу которых П.В. Мультатули, С.В. Фомин и иже с ними не жалели чёрных красок.

Знаменитый сборник "Белое Движение. Исторические портреты" под редакцией Андрея Кручинина не помог мне разрешить эти противоречия. Вернее, в отношении Деникина и Колчака всё встало как бы на свои места. Деникин в феврале 1917-го был слишком мелкой сошкой, чтобы на что-то влиять, а его пресловутая "странная осведомлённость" о заговоре против государя оказалась явно пришита белыми нитками (ведь Деникин писал свои мемуары уже в эмиграции, когда объём имеющейся у него информации многократно возрос по сравнению с 1917-м годом). Колчак же и вовсе был единственным командующим подобного ранга, кто не направлял императору Николаю II телеграмм с требованием об отречении, так что обвинять его в февральском клятвопреступлении столь же странно, как, скажем, винить генерала Льва Рохлина в том, что он не воспрепятствовал деятельности печально известного Андрея Чикатило. А вот по поводу Корнилова и Алексеева вопросы и недоумения оставались.

Слава Богу, в этот период работа в блогосфере свела меня с историком Владимиром Геннадьевичем Хандориным. В 2014 - 2015 годах мы много обсуждали с ним тему февральского переворота и причастности к нему деятелей Белого Движения. Затем я обратился к творчеству В.Ж. Цветкова (это доктор наук, один из соавторов кручининского сборника, Владимир Геннадьевич довольно часто и сочувственно на него ссылался). И постепенно всё становилось на свои места. Оказывалось, что "заговор генералов" - не более, чем миф, что там, где ультраправым виделось сознательное предательство, на деле был трагический выбор, продиктованный не властолюбивыми амбициями генералов, а единственно стремлением выиграть Отечественную войну, изгнать с русских земель немецких оккупантов (в соответствии с чаяниями самого государя Николая Александровича, между прочим), выбор, возможно, ошибочный, но в тех условиях практически неизбежный. Что фраза "бунт было легко подавить" выдаёт вопиющее непонимание военных вопросов и столь же вопиющее незнание обстановки, сложившейся к 1917 году на фронтах и внутри страны. К тому же "ревнители памяти незабвенного государя" и гневные обличители "заговора генералов" сплошь и рядом сами оказывались более чем сомнительными личностями: тот в 30-е годы активно драл глотку за "власть рабочих и крестьян", а в период Великой Отечественной войны, струсив, резко сменил фронт, перебежал на сторону захватчиков, да не просто перебежал, а пошёл на службу в самое отмороженное карательное соединение, другой работал в пропагадинстском ведомстве доктора Геббельса, третий ещё в 1918-м активно якшался с немецкими оккупантами, выклянчивая у них (!!!) нового царя для России, четвёртый - из тех самых, кто в нулевые годы XXI столетия активно расшатывал церковную жизнь, пропихивая в сознание православных мирян откровенно языческие идеи... 

Интересующихся могу адресовать к ряду моих прошлых публикаций. Вот здесь я разбираю, почему не стоит верить в "заговор генералов". Вот здесь - вопрос о мнимой причастности Алексеева к антицарскому заговору и о действительном отношении Михаила Васильевича к государю. Вот здесь - о реальном положении дел 2 марта 1917 года и о мотивах главных действующих лиц этой трагедии. Здесь - о том, был ли "путчистом" и "революционером" Л.Г. Корнилов. А здесь - об отношении Л.Г. Корнилова к царственным узникам. Как говорится, имеющий уши - да слышит.

В целом же на сегодняшний день я считаю историческую реабилитацию Белого Движения и увековечение памяти его лидеров и участников одним из условий выживания России. Слишком часто в нашей истории всевозможные перевороты и революции, даже затеянные под благовидным предлогом, заканчивались колоссальными территориальными потерями и национальным унижением русского народа. Слишком явно сегодня стремление целого ряда политических сил к организации в нашей стране нового переворота. Слишком заметен в деятельности этих сил иностранный след. Молодёжи нужно дать положительный пример верности присяге и здоровым государственным началам, показать красоту подвига тех, кто противостоял путчистам в прошлые годы, пытаясь защитить от них историческую Россию, её идеалы и её геополитические интересы. И Церковь, о разрушении которой сегодняшняя "несистемная оппозиция" также активно старается. Белое Движение сегодня может дать нам основу для целостной государственной идеологии, на основе которой Россия могла бы органично развиваться и укреплять свои позиции. Пока же у нас есть улицы Халтурина, Желябова и Землячки, но нет улиц Колчака, Деникина и Каппеля, вопрос о патриотическом воспитании молодёжи повисает в воздухе. Надеюсь, не навсегда.