В 1943 году видевшие на войне практически всё сотрудники СМЕРШ были поражены. К отделу пришли обычные с виду худенькие мальчишки, заявившие, что они диверсанты. И никто бы им не поверил, но в руках пацанов были связки парашютов, а в карманах крупные суммы денег.
К этому времени руководство рейха поняло, что быстрой победы не будет. Потери на фронтах были ощутимые. В руководстве Абвера решили, что можно использовать против врага любые средства.
Вопрос в том, что идейных помощников у гитлеровцев становилось всё меньше. Становилось понятным, что расклад сил меняется в сторону СССР. Абвер стал «обкатывать» новую идею.
Для создания сети диверсионно-разведывательных групп вполне подходили советские дети. «Материала» для работы было необыкновенное количество. Маленьких сирот можно было отбирать из любого концлагеря, города или деревни.
При работе с детьми была масса преимуществ:
- для них не нужны были фальшивые документы;
- им сочувствовали и помогали не только гражданские, но и военные, к которым можно было подобраться;
- они лучше запоминали и быстрее двигались;
- можно было выискивать детей для конкретной местности, которую они хорошо знали.
И самое главное – фашисты были уверены, что их профессиональные психологи без труда «перекуют» детскую психику на нужный лад.
Отбирали самых сильных и шустрых. Для этого кидали еду в кучу голодных детей. Тех, кто был сильнее или дольше пытался отбить еду у других – забирали. Дальше начиналась подготовка и психологическая обработка. Проходила она в небольшом немецком охотничьем имении «Гемфурт». Группа имела радиопозывной «Буссард».
Главным их «воспитателем» был назначен завербованный Абвером в 1941 году Юрий Евтухович. В гражданское время он был воспитателем детского дома, что очень пригодилось фашистам. Он играл на желании детей быть взрослее и отсутствии страха, прививая им стремление к участию в «важных» делах. Поощрялась свобода действий и обращения друг с другом.
Детей учили прыгать с парашютом, маскироваться и уметь читать карты, взрывотехнике и методикам радиопередачи. Планировалось использовать их для взрывов на железной дороге и непосредственно в составах (с помощью нового типа взрывчатки, замаскированной под куски угля), подсчёт войск Красной Армии, движущихся в сторону фронта.
Михаил и Пётр - первые сдавшиеся диверсанты из группы
Всего лишь за год, начиная с 1943 года подготовили почти 150 мальчишек-диверсантов. 1 сентября 1943 года подростки Михаил Кругликов 15-ти лет и Петр Маренков 13-ти лет впервые рассказали представителям СМЕРШа о существовании особой команды разведчиков-диверсантов из детей, которую готовит Абвер. Ребята признались, что вместе с ними десантировали ещё 28 пацанов.
Был поднят отряд на розыски, с которым пошли и Миша с Петей. За двое суток большинство детей сами пришли с повинной в разные части и управления Красной Армии, а остальные были найдены оперативниками.
Благодаря информации от первых же сдавшихся, СМЕРШ теперь знал о диверсионной школе всё. Нужно было спасать детей, не позволив гитлеровцам сломать им психику. К началу 1945 года в тыл врага был заброшен опытный разведчик с позывным «Ткач» (А. Скоробогатов). Он смог убедить Евтуховича сдаться нашим и вывести детей (которых оставалось больше сорока человек) к линии фронта.
С первых минут получения информации о разведшколе шифровка ушла в Ставку, и информация легла на стол Сталину. В условиях военного времени наказание было суровым за всякие преступления. В одной из своих книг высокопоставленный сотрудник КГБ СССР и ветеран войны Н. Губернаторов приводит непосредственную цитату Сталина по поводу этих детей-диверсантов:
«Значит, арестовали! Кого? Детей! Им учиться надо, а не в тюрьме сидеть. Выучатся - порушенное хозяйство будут восстанавливать. Соберите их всех и отправьте в ремесленное училище…»
Судьбы завербованных Абвером детей решало Особое совещание при НКВД СССР. К сожалению, разоблачённая группа была не единственной. Те, кто самостоятельно пришёл с повинной, были отправлены на учёбу. Пойманные оперативниками распределялись по детским исправительно-трудовым лагерям до совершеннолетия. Только те подростки, кто совершал непосредственные противоправные деяния получили реальные сроки.
После войны никто из них не подвергался преследованиям. Но при попытках журналистов узнать о том периоде жизни – люди замыкались в себе и начисто отказывались говорить. Они хотели забыть это, как страшный сон.
Journal information