Почему патронов и снарядов не хватало России на Первую мировую, но «хватило» на Гражданскую? Такие рассуждения часто можно увидеть от тех, кто отрицает плохую подготовку Российской империи к войне и её промышленную отсталость. Хотя стоит отметить, что к такой большой войне, которая затянется на годы, не была готова вообще ни одна страна. Но Германия, Франция и Великобритания сумели достаточно быстро ликвидировать патронный и снарядный голод, за счет перевода мирной промышленности на военные рельсы.
У нас ситуация была сложнее, особенно в 1915 году, когда пришлось оставить Галицию, Польшу и Литву именно из-за нехватки патронов и снарядов (да и с винтовками проблемы были). А.И. Деникин называл это отступление «великой трагедией», в которой Россия теряла лучших людей. Действительно, лучших, наиболее подготовленных: ведь немалая часть офицерских кадров Российской империи полегла ещё до 1917 года. А М.В. Алексеев прямо заявлял в своем докладе военному министру: русские войска отступают из-за нехватки снарядов, винтовок, патронов, тяжелой артиллерии, квалифицированных кадров (и в рядовом, и в офицерском составе).
Нельзя сказать, что «патронно-снарядно-винтовочный» голод не пытались преодолеть. Пытались, более того, фактически преодолели. Аккурат к 1917 году. С 1914 по 1917 годы Российская империя закупила за рубежом почти два с половиной миллиона винтовок (в Японии — 635 000, в Италии — 400 000, в США — 657 000 и т.п.). Развивали и свое производство, подключая к военному делу частные заводы.
Нельзя сказать, что «патронно-снарядно-винтовочный» голод не пытались преодолеть. Пытались, более того, фактически преодолели. Аккурат к 1917 году. С 1914 по 1917 годы Российская империя закупила за рубежом почти два с половиной миллиона винтовок (в Японии — 635 000, в Италии — 400 000, в США — 657 000 и т.п.). Развивали и свое производство, подключая к военному делу частные заводы.
Но к этому времени случился «эффект домино»: предыдущие годы войны вызвали тяжкие потери (в том числе — пленными), лицо армии, так сказать, резко изменилось. Лояльность войск к правящему режиму резко упала. Потому сначала в России произошел политический кризис, а потом — ситуация трансформировалась в Гражданскую войну.
И так, как видите, положение с оружием накануне Гражданской войны в России было лучше, чем в 1914 году. У большевиков в руках практически сразу оказались склады царской армии, плюс большинство военных заводов. Белые, в разгар Гражданской войны, снабжались интервентами (хотя на первых этапах «крутились» сами).
Однако, здесь надо уточнить массу деталей:
— армии периода Гражданской войны были, как правило, даже в своей совокупности куда малочисленнее, чем «старая» Русская армия периода Первой мировой. Особенно это относится к 1918 году, когда народ-то вообще воевать не хотел, а белые с красными только начали создавать свои военные машины.
Так, у белогвардейцев ДобрFрмии было изначально тысяч шесть военных, у большевиков отряды Красной гвардии по всей стране — тысяч 150. Потому выступление Чехословацкого корпуса в сорок тысяч бойцов вызвало такие «резкие перемены» на востоке.
Но и в 1919, и даже в 1920 годах силы враждовавших сторон были довольно скромными. У белых, на всех фронтах, со всеми тыловиками и штабными, с «бумажными солдатами», в период наивысших успехов 1919 года — не больше одного миллиона человек. У красных, в тот же период — 2,5 — 3 миллиона максимум. У остальных, понятное дело, народа ещё меньше.
А сколько народа было в Русской армии периода Великой войны? Скажем так, с 1914 по 1917 годы было мобилизовано пятнадцать миллионов человек (по данным Н.Н. Головина, «Военные усилия России в мировой войне»)! Цифра внушительная, она превосходит любую армию периода Гражданской войны (но, кстати, такое число мобилизованных серьезно ослабило российскую экономику). И это первый момент.
— кроме того, изменился характер боевых действий. На смену позиционной войне пришла маневренная, с широким применением конницы и даже «психических атак». Соответственно, плотность огня и расход боеприпасов снизились и по этой причине. Кстати, важным источником пополнения материальной части враждующих армия стали трофеи, об этом почти все мемуаристы периода Гражданской пишут.
— во многом нехватку боеприпасов и красные, и белые испытывали и в период Гражданской войны. Белые правительства в 1919 году зависели от поставок Антанты (о чем открыто пишет Деникин), красные — от захвата важных территорий с ресурсами (Ленин требовал занять Урал до зимы 1919 — 1920 годов, иначе «дело проиграно», видимо, не просто так требовал). Большевики и вовсе устроили «военный коммунизм», во многом именно для того, чтобы было чем снабжать свою растущую армию.
— наконец, большое значением имел психологический аспект, когда войска отступали или наступали почти без боя. Или сдавались целыми полками, что тоже бывало.
И так, какие мы можем сделать выводы? А выводы простые. Сравнивать Гражданскую с Первой мировой сложно. Это разные войны. Первая мировая началась с массовых мобилизаций, Гражданская — с боев «местного значения» между немногочисленными отрядами добровольцев.
Обе основные стороны конфликта активно использовали «имперское наследие»: большевики — склады старой армии и заводы в центральной части страны, белые — связи с Антантой (иногда и с Германией) и ресурсы окраин. Оружия в стране хватало, с производством было туго.
Но и в целом, Гражданская война была маневренной, а не позиционной (за редким исключением). Силы сторон, как правило, были немногочисленны.
Наконец, все стороны Гражданской войны испытывали проблемы в области снабжения, притом это был не только «патронный голод». Часто вставали даже более прозаичные вопросы: во что одеть и обуть солдат, чем накормить. Россия в 1917 — 1922 годах воевала «сама с собой», но не с организованным и промышленно развитым внешним противником.
И так, как видите, положение с оружием накануне Гражданской войны в России было лучше, чем в 1914 году. У большевиков в руках практически сразу оказались склады царской армии, плюс большинство военных заводов. Белые, в разгар Гражданской войны, снабжались интервентами (хотя на первых этапах «крутились» сами).
Однако, здесь надо уточнить массу деталей:
— армии периода Гражданской войны были, как правило, даже в своей совокупности куда малочисленнее, чем «старая» Русская армия периода Первой мировой. Особенно это относится к 1918 году, когда народ-то вообще воевать не хотел, а белые с красными только начали создавать свои военные машины.
Так, у белогвардейцев ДобрFрмии было изначально тысяч шесть военных, у большевиков отряды Красной гвардии по всей стране — тысяч 150. Потому выступление Чехословацкого корпуса в сорок тысяч бойцов вызвало такие «резкие перемены» на востоке.
Но и в 1919, и даже в 1920 годах силы враждовавших сторон были довольно скромными. У белых, на всех фронтах, со всеми тыловиками и штабными, с «бумажными солдатами», в период наивысших успехов 1919 года — не больше одного миллиона человек. У красных, в тот же период — 2,5 — 3 миллиона максимум. У остальных, понятное дело, народа ещё меньше.
А сколько народа было в Русской армии периода Великой войны? Скажем так, с 1914 по 1917 годы было мобилизовано пятнадцать миллионов человек (по данным Н.Н. Головина, «Военные усилия России в мировой войне»)! Цифра внушительная, она превосходит любую армию периода Гражданской войны (но, кстати, такое число мобилизованных серьезно ослабило российскую экономику). И это первый момент.
— кроме того, изменился характер боевых действий. На смену позиционной войне пришла маневренная, с широким применением конницы и даже «психических атак». Соответственно, плотность огня и расход боеприпасов снизились и по этой причине. Кстати, важным источником пополнения материальной части враждующих армия стали трофеи, об этом почти все мемуаристы периода Гражданской пишут.
— во многом нехватку боеприпасов и красные, и белые испытывали и в период Гражданской войны. Белые правительства в 1919 году зависели от поставок Антанты (о чем открыто пишет Деникин), красные — от захвата важных территорий с ресурсами (Ленин требовал занять Урал до зимы 1919 — 1920 годов, иначе «дело проиграно», видимо, не просто так требовал). Большевики и вовсе устроили «военный коммунизм», во многом именно для того, чтобы было чем снабжать свою растущую армию.
— наконец, большое значением имел психологический аспект, когда войска отступали или наступали почти без боя. Или сдавались целыми полками, что тоже бывало.
И так, какие мы можем сделать выводы? А выводы простые. Сравнивать Гражданскую с Первой мировой сложно. Это разные войны. Первая мировая началась с массовых мобилизаций, Гражданская — с боев «местного значения» между немногочисленными отрядами добровольцев.
Обе основные стороны конфликта активно использовали «имперское наследие»: большевики — склады старой армии и заводы в центральной части страны, белые — связи с Антантой (иногда и с Германией) и ресурсы окраин. Оружия в стране хватало, с производством было туго.
Но и в целом, Гражданская война была маневренной, а не позиционной (за редким исключением). Силы сторон, как правило, были немногочисленны.
Наконец, все стороны Гражданской войны испытывали проблемы в области снабжения, притом это был не только «патронный голод». Часто вставали даже более прозаичные вопросы: во что одеть и обуть солдат, чем накормить. Россия в 1917 — 1922 годах воевала «сама с собой», но не с организованным и промышленно развитым внешним противником.
Journal information