Михаил Маркитанов (mikhael_mark) wrote,
Михаил Маркитанов
mikhael_mark

Category:

Конфликт на КВЖД: Колчак и Семёнов

К периоду весенне-летних боёв Особого Маньчжурского Отряда в Забайкалье относится первая встреча атамана Г.М. Семёнова с адмиралом Колчаком. Колчак, как мы уже знаем, имел поручение от русского посла в Пекине князя Кудашева принять командование над всеми русскими войсками в полосе отчуждения на КВЖД, привести эти войска в порядок и сохранить дорогу как "русское предприятие", не дать китайцам установить над дорогой собственный контроль (на что, как мы помним, едва не согласился Хорват). В качестве главнокомандующего русскими силами на КВЖД Колчак логично обратил внимание и на семёновский отряд, в котором на тот момент числилось около 5 тысяч человек (по данным историка П. Зырянова). Однако переговоров не получилось: Семёнов категорически заявил, что ведёт борьбу против большевиков с ноября 1917 года, считает чьё бы то ни было вмешательство в дела отряда недопустимым и готов подчиниться только законному общепризнанному всероссийскому правительству.





Этот конфликт существенно осложнил впоследствии жизнь и Семёнову, и самому Колчаку. Тем более важно разобраться в его причинах.

В первую очередь необходимо отметить, что Колчак был бескомпромиссным патриотом, категорически не желавшим ни при каких обстоятельствах жертвовать территориальной целостностью России. Мы помним, что Колчак, пытаясь добиться у японцев как у бывших союзников России по Антанте снабжения оружием и боеприпасами русских войск на КВЖД, столкнулся с недвусмысленными намёками хитрых азиатов на предмет будущих территориальных уступок, каковые он обсуждать категорически отказался. Семёнов же открыто делал ставку на японцев, называл их своими "братьями по оружию" (более того - говорил о боевом братстве русских и японских солдат, не уточняя, идёт ли речь конкретно о бойцах ОМО или о каких-либо других формированиях). И, вероятно, пытался убедить Колчака принять "японскую ориентацию". Японцы действительно активно вооружали Семёнова, в рядах Особого Маньчжурского Отряда сражались японские добровольцы из числа демобилизованных солдат, и командовали ими японские офицеры. С учётом того, что Колчака японцы снабжать отказались, несмотря на согласие щедро оплачивать поставки деньгами, Александр Васильевич имел все основания заключить, что Семёнов согласился на территориальные уступки в пользу Японии в обмен на военную помощь. А то и вовсе сделался японским наёмником.





Адмирал Александр Васильевич Колчак -
командующий русскими войсками на КВЖД





Однако если мы обратимся к мемуарам Семёнова, мы не увидим там даже намёка на какие бы то ни было территориальные претензии японцев. Если послушать Семёнова, то японцы помогали ему от чистого сердца, из идейной близости. Нация воинов, сохранившая до ХХ столетия рыцарский дух, прекрасно понимала намерения Семёнова бороться против большевиков - и потому помогала оружием. И по этой же причине японские солдаты и офицеры охотно записывались к нему в ОМО. Семёнов приводит многочисленные факты реального участия японцев в боях против красных, проявленной японскими солдатами и офицерами воинской доблести. И только естественно, что после всех этих фактов категоричное требование Колчака об отказе от "японской ориентации" было воспринято Семёновым как проявление крайней политической близорукости.

Конечно, можно было бы сказать, что Семёнов в мемуарах оправдывается, лукавит, отрицая неудобные для него факты. Но Семёнов писал мемуары в эмиграции, находясь на территории, контролируемой японскими войсками. Во второй половине 1930-х годов, когда он создавал свои мемуары, именно на Японию он делал ставку в своей предполагаемой борьбе против большевиков. Накануне Второй Мировой войны идея новой интервенции была крайне популярна в эмигрантских кругах. И мысль, что за эту интервенцию, за помощь против красной тирании стоит расплатиться территориальными уступками, тоже не считалась чем-то маргинальным. Главное, по мнению многих эмигрантских деятелей, было поднять русский национальный флаг "хоть над каким-то клочком русской земли", а остальное пусть уходит под крыло чужой империи - оккупанты ведь тоже не будут терпеть на подконтрольных территориях большевиков. Колчак с его бескомпромиссным патриотизмом, конечно, не был сдан в архив - слишком уж хорошо он подходил на роль мученика Белой Идеи. Но его политическое наследие многие эмигранты в 30-е годы предпочитали не актуализировать.

Так что у Семёнова не было никаких мотивов лукавить и оправдываться. Для тиражирования в СССР его книга не былоа предназначена, а эмиграция вполне была готова принять его вместе с идеями о японской интервенции и территориальных уступках. Тем более, что как раз в 30-е годы прошлого века Япония вполне облизывалась на русский Дальний Восток. Если бы Семёнов был согласен расплачиваться за японскую помощь русскими территориями, он именно такую пропаганду бы и вёл среди эмигрантов. Тем более, что для Семёнова Колчак - отнюдь не "священная корова", атаман резко критикует адмирала за его "излишнюю" принципиальность - за отказ признать государственные образования национал-сепаратистов и объединить с ними усилия в борьбе с большевизмом. Если бы японцы в 1918 году потребовали бы от Семёнова территориальных уступок, ему логичнее было бы защищать эту идею, а не отрицать её. Но Семёнов горячо отрицает сам факт территориальных претензий Японии. Стало быть, эти претензии японцы перед ним не озвучивали.




Григорий Михайлович Семёнов - эмигрант.





Однако Колчак определённо столкнулся с территориальными притязаниями японцев на русский Дальний Восток и именно из-за отказа поддержать эти притязания адмирал лишился союзнической поддержки от Японии. Как объяснить это противоречие? На мой взгляд, тут всё просто. Семёнов на момент своего появления в Маньчжурии был 27-ми лет от роду и носил чин есаула (казачий аналог капитана, если кто не знает). В глазах японцев он просто был слишком мелкой сошкой, чтобы вести самостоятельную политику. Конечно, верность молодого русского офицера присяге и его готовность бороться против путчистов не могли не импонировать японцам с их культом верности императору. Но самостоятельного политического игрока японские представители в нём видеть не могли. Так что вероятнее всего, они просто решили использовать энтузиазм этого молодого, инициативного и умного, но чересчур увлекающегося офицера вслепую: пусть формирует отряд, пусть воюет, если хочет, ему надо помочь - а потом уже его трогательная преданность союзническому долгу в сочетании с чувством благодарностисделают всё остальное. Тем более, что в рядах ОМО уже на момент начала его борьбы с большевиками были японские добровольцы.

Семёнова японцам вовсе ни к чему было посвящать в свои геополитические планы - он нужен был им лишь в качестве тарана. Иное дело - Колчак. Адмирал, авторитет которого широко признавался в мире, деятель, к мнению которого прислушивались прочие союзники по Антанте, наконец, официально признанный союзниками командующий русскими войсками в полосе отчуждения КВЖД. С таким человеком имело смысл договариваться как с представителем официальной российской власти (а не как с энтузиастом-одиночкой, каковым в глазах японских представителей выглядел Семёнов). Поэтому ему и было заявлено с предельной откровенностью о необходимости "вознаграждения".

Таким образом, взаимное непонимание, возникшее между Колчаком и Семёновым, явилось прямым следствием неодинаковых подходов, которые к каждому из них имели японские представители. Именно по этой причине Колчак был убеждён, что Семёнов дал японцам согласие на территориальные уступки (а значит, является японским наёмником и фактически предателем), а Семёнов столь же горячо был убеждён, что Колчак перестраховывается, лишая Белое Движение самого ответственного и верного союзника. Что, разумеется, не способствовало взаимопониманию.




Переговоры Семёнова и Колчака, как они показаны в фильме "Адмиралъ".
Небольшая неточность: авторы фильма нарядили Семёнова в генеральские погоны,
меж тем, на момент своей первой встречи с Колчаком он был всего лишь есаул.





Не забудем и ещё один важный момент: приступая к формированию своего Отряда, Семёнов обращался к Колчаку с просьбой возглавить всё дело антибольшевистской борьбы на Дальнем Востоке. Григорий Михайлович ценил Колчака как хорошего стратега и искреннего патриота, к тому же "человека с именем", правда, отмечал в нём такие недостатки, как излишнюю подверженность внешним влияниям и нервозность. Тем не менее, в начале 1918 года Семёнов готов был подчиниться Колчаку, более того - страстно желал этого. Колчак тогда отказался: отряд Семёнова был слишком малочислен, и адмирал не посчитал его серьёзной силой, способной оказать хоть какое-то влияние. Свой отъезд на Месопотамский фронт против Германии и Турции он на тот момент полагал более полезным. Понять Колчака можно - но Семёнов, с нуля сформировавший пятитысячный отряд, закаливший его в непрерывных операциях против большевиков, наладивший снабжение этого отряда, имел все права считать себя лучше представляющим обстановку, чем неожиданно свалившийся на его голову Колчак. И требования Колчака о подчинении, не подкреплённые достойными уважения полномочиями, Семёнов закономерно счёл ничем не обоснованной наглостью. Тем более, что Колчак являлся официальным представителем генерала Хорвата, с которым у Семёнова на тот момент были натянутые отношения, пару раз Хорват вообще едва не арестовал атамана. А уж в свете недавнего бегства с фронта капитана Шелкового с дивизионом бронепоездов, поставившего ОМО на грань военной катастрофы, но полностью одобренного Хорватом, Семёнов вообще имел основания опасаться, что Колчак прибыл разоружить его отряд.

Осталось разобраться с эпизодом, о котором пишет П. Зырянов. Семёнов, по словам этого маститого историка, распорядился перед прибытием Колчака запереть на вокзале несколько сот человек, которым объяснили, что их вынужденное заточение - как раз результат прибытия Колчака. Немудрено, что, когда Колчак действительно прибыл, его встретила толпа возмущённых граждан, только что выпущенных на свободу. Провокация, как ни крутись, подлая. Вот только учитывая время, в которое состоялась встреча Колчака с Семёновым, она никак не могла быть организована Григорием Михайловичем. Семёнова на тот момент занимали совсем другие вещи: он из последних сил держал оборону в районе Атаманской сопки и станции Мациевская, и все его указания клонились к тому, чтобы эвакуировать свои войска, не позволить китайцам их разоружить и избежать разгрома после постыдного дезертирства капитана Шелкового. На то, чтобы кого-то там сажать под арест, у него не было ни времени, ни людей. Вероятно, кому-то в полосе отчуждения КВЖД очень хотелось дискредитировать атамана и его отряд в глазах адмирала.






В общем, приходится признать, что ссора Семёнова с Колчаком на КВЖД летом 1918 года явилась трагическим недоразумением, в котором тесно переплелись двуличие и корыстные интересы японцев, интриги Хорвата и иже с ним, вспыльчивость (неоднократно засвидетельствованная знающими людьми) Колчака и недоверчивость (понятная и обоснованная) Семёнова. А ещё - что самое трагичное - искренние патриотические чувства обоих и их искренняя боль за нарождавшееся Белое Дело. Пострадали же из-за этого трагического недоразумения интересы Белого Движения в целом.

Tags: Белые, Гражданская война, История Отечества, Колчак, Семёнов, Союзники
Subscribe

Posts from This Journal “Семёнов” Tag

promo mikhael_mark october 6, 2022 14:35 2
Buy for 10 tokens
Обращаюсь прежде всего к мужской части своей аудитории. А также к тем женщинам, у которых есть подросшие сыновья, больше не играющие в игрушки. У вас есть шанс оказать помощь жителю ДНР, пострадавшему от украинской агрессии, причём вам это ни копейки не будет стоить. Вернее, обойдётся только в…
  • Post a new comment

    Error

    Comments allowed for friends only

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 0 comments