После боя в Хиосском проливе турецкий флот укрылся в Чесменской бухте. Пространство там было ограниченное, и турецкие корабли стояли практически впритык друг к другу. Русский флот заблокировал турок, однако идти в полном составе в Чесменскую бухту казалось настоящим самоубийством: вход в бухту преграждали береговые батареи, маневрировать на узком пространстве, где и турецкие-то корабли набились, словно сельди в бочке, было проблематично, а русские корабли вдобавок получили повреждения в такелаже. Попытайся русский флот атаковать противника на стоянке - береговые батареи разнесли бы его в щепки.
Русские корабли перед входом в Чесменскую бухту. 6 июля 1770 года.
На переднем плане - главные герои сражения, корабли-брандеры.
И Орлов, и Спиридов прекрасно понимали: упускать турок из Чесменской бухты нельзя. Вырвавшись на свободу, Гасан-паша со своими кораблями снова явится под стенами восставшего Наварина, обстреливая дома христианского населения. Кроме того, и Орлов знал это, в чесменской ловушке оказались главные силы турецкого флота - а значит, здесь, в Архипелаге, русские моряки обеспечивали операции своей сухопутной армии на Дунайском ТВД.
На "Трёх иерархах", флагманском корабле Орлова, собрался военный совет. Решение напрашивалось само - попытаться под покровом ночи, когда береговой артиллерии сложно будет прицеливаться, а вахтенным - вести наблюдение, использовать брандеры. Подвести их к бортам турецких линкоров и подорвать, что непременно вызвало бы взрыв и на турецких кораблях. Катастрофа "Святого Евстафия" подсказывала, что горящие обломки взорванных кораблей при такой скученности флота непременно полетят на соседние корабли.
Командовать группой брандеров поручили бригадиру Самуилу Грейгу, англичанину на русской службе. В состав команд четырёх брандеров набирали только добровольцев. Кроме личной отваги, моряки-добровольцы должны были иметь хорошие навыки мореплавания, редкостное хладнокровие, уметь обеспечивать идеальную слаженность действий. После того, как командир брандера поджигал пороховую дорожку на палубе, ведущую к бочкам с порохом, у них оставалось всего несколько секунд, чтобы покинуть обречённое судёнышко и отплыть от него на шлюпке на безопасное расстояние. Командовали брандерами капитан-лейтенант Роберт Дугдаль, капитан-лейтенант Фома Мекензи, мичман Василий Гагарин и лейтенант Дмитрий Ильин. Напутствуя команды брандеров, Орлов говорил: "Смерти вам не желаю, а жизни не обещаю. Исполните, что должно".
Алексей Григорьвич Орлов
Самуил Карлович Грейг
В полночь линкоры "Европа" и "Ростислав" подошли на расстояние пушечного выстрела к береговым батареям турок и завязали с ними артиллерийскую дуэль. На противоположном берегу Чесменской бухты батареи также подверглись обстрелу - здесь старались бомбардирский корабль "Гром" и фрегат "Африка". Разумеется, ни Орлов, ни Спиридов не надеялись сбить эти батареи силами небольшого отряда кораблей, да ещё ночью. Цель этой вылазки была другая: линкоры и фрегат отвлекли на себя внимание турок, дежуривших на этих батареях и тем самым прикрыли вход в бухту брандеров. На "Ростиславе" находился лично командир отряда брандеров Грейг, который и подал им сигнал световой ракетой.
Первым в Чесменскую бухту вошёл брандер капитан-лейтенанта Дугдаля. Однако практически сразу же его перехватили две галеры, вышедшие навстречу. Дугдаль, понимая, что его утлому судёнышку от двух галер не отбиться, приказал матросам пересесть в шлюпку, а сам поджёг брандер. Однако вражеские галеры успели отойти на безопасное расстояние от горящего судна, и первый брандер погиб без толку. Мекензи со своим брандером сумел достичь неприятельской линии, однако не справился с управлением, и судно оказалось прижато ветром и волнами к борту уже горевшего турецкого корабля, подожжённого огнём русской артиллерии. Мекензи ничего не оставалось делать, как эвакуировать команду.
Лишь брандер лейтенанта Ильина сумел выполнить поставленную задачу. Он вошёл в Чесменскую бухту в 1.50 ночи. Грейг, видевший неудачу других брандеров, прокричал Ильину: "Ни за что не зажигайте, пока не сцепитесь с неприятелем!" Но Ильину и не надо было ничего объяснять - он был грамотным морским офицером и к тому же искал возможности отличиться. Лейтенант сам встал к рулю и направил свой брандер к 84-хпушечному турецкому линкору. Под артиллерийским огнём, умело маневрируя, Ильин точно приткнул своё судёнышко к борту вражеского корабля, матросы забросили крючья, которые намертво вцепились в борт линкора. Турки с палубы открыли по экипажу брандера ружейный огонь. Ильин приказал своим матросам перебираться в шлюпку, после чего поджёг порох, дорожкой рассыпанный по палубе брандера до самой крюйт-камеры. После чего спрыгнул в шлюпку и подал команду отчаливать. Шлюпка едва успела отойти на безопасное расстояние, как грянул чудовищной силы взрыв. Пламя стремительно охватило турецкий линкор, в воздух взметнулись его горящие обломки. Эти обломки падали на другие турецкие корабли, бестолково сгрудившиеся в тесной бухте, и они тоже вспыхивали, ночной бриз нёс пламя дальше, горящие обломки взрывающихся кораблей разлетались во все стороны. Охваченные паникой турецкие матросы прыгали в воду, пытаясь вплавь добраться до берега - но обломки кораблей сыпались им на головы. Немногим удалось спастись.
Уничтожение турецкого флота в Чесменской бухте. С картины И. Айвазовского
К 8 утра 7 июля всё было кончено. Турецкий флот перестал существовать. В огне погибли 15 линкоров, 6 фрегатов, множество более мелких судов. Лишь один линкор и пять галер русские моряки смогли захватить и отконвоировать к своей линии. На волнах качались трупы погибших турецких моряков, вода почернела от сажи. Чесменское сражение стоило туркам жизней 11 тысяч моряков. Русский же флот в ночь на 7 июля потерь в кораблях не имел (напомню, что в Хиосском проливе русские потеряли один корабль - "Святого Евстафия", гибель которого и подсказала Спиридову идею, как победоносно завершить сражение). Потери в личном составе в ночном бою 7 июля составили всего 11 человек.
Турки потеряли в Чесменской бухте большую часть своего флота. Не случайно Чесменское морское сражение в турецкой историографии именуется как "катастрофа при Чесме". Турция лишилась возможности вести против России наступательные действия на море, русские же без особого труда смогли заблокировать Дарданеллы Чесменская победа доказала ведущим европейским геополитическим игрокам, что Россия стала великой морской державой и что с её интересами следует считаться. Участники сражения были щедро вознаграждены: Орлов получил почётную прибавку к фамилии - "Чесменский", Спиридов получил Орден Андрея Первозванного - высшую награду Российской империи, все четыре командира брандеров и некоторые капитаны линкоров стали георгиевскими кавалерами. Все участники Чесменского сражения получили памятную медаль, на которой императрица поручила выбить всего одно слово: "Был".
Орлов с борта "Трёх иерархов" наблюдает, как горит турецкий флот.
Знаменитая медаль по случаю Чесменской победы
Journal information