Пётр Николаевич Врангель
Любопытные размышления обретаются в книге Я.А. Слащова "Белый Крым".
"Части Врангеля расположились следующим образом: на Мариупольском направлении — донцы, на Пологском — 2-й (Крымский) армейский, на направлении Александровском — 3-й армейский, на Каховском и Херсонском — 1-й (Добровольческий) армейский корпуса; Дроздовская дивизия была у станции Федоровки. В районе Серогоз стоял конный корпус Барбовича. Частям приказано было производить мобилизацию населения и тут же ставить мобилизованных в строй — конечно, способ комплектования довольно странный, причем для 2-го корпуса был отведен район исключительно в боевой полосе. Кроме того, приказано продвигаться в направлении на Пологи...
Таким образом, армия Врангеля, не имея достаточно ресурсов для пополнения, веерообразно расходилась по Северной Таврии в убеждении, что потери есть доказательство доблестного и заслуживающего награды боя.
Чего хотел достигнуть Врангель своим веерообразным расположением, какова была основная идея плана его операции, я понять не могу. Расположение войск веером одинаково не годилось ни для наступления, ни для обороны, ни для давления на противника с целью заключения мира" (конец цитаты).
Яков Слащов
Любопытны эти мысли в первую очередь тем, что Врангель летом 1920 года порицается Слащовым ровно за то же самое, за что сам Врангель в 1919-м яростно критиковал "Московскую директиву" Деникина. За разброс сил в разных стратегических направлениях, за отказ от сосредоточения основной массы войск на направлении главного удара, что растягивало и истончало фронт и ослабляла силу планируемых ударов. В результате красная кавалерия легко прорывала тонкую линию белогвардейского фронта, вклиниваясь на стыке армий и корпусов, после чего брала наступающие войска ВСЮР под фланговые удары. Мысль, в общем-то, верная... была бы, если бы не одно "но": сосредоточение основной массы войск на направлении главного удара при ослаблении остальных направлений приводило бы к тому, что белые врезались бы в позиции большевиков узким клином, что ещё больше облегчило бы их противникам удар с флангов и окружение прорвавшихся белых войск.
Стоит вспомнить и о том, какова была главная цель наступления Врангеля в Северном Причерноморье. Врангелю нужно было обеспечить продовольствием свою армию и население Крыма, чтобы удержать за собой полуостров и дождаться всенародного восстания против большевиков, в неизбежности которого Пётр Николаевич не сомневался. А раз так - поневоле приходилось стремиться к тому, чтобы взять под свой контроль максимально большую территорию, дождаться урожая и выкупить его у крестьян для нужд армии.
Не будем также забывать и о том, что территория, на которой развёртывали свои операции белые армии, не была для них абстрактным "театром военных действий". Это была их собственная страна, их Родина, на которой захватили власть экстремисты и агенты внешнего врага, одержимые патологической русофобией. На этой территории, ге хозяйничали красные, существовал режим беспощадного террора в отношении всех образованных сословий, а также и против крестьянства, подвергавшегося узаконенным грабежам со стороны большевистских продотрядов. А ведь среди белых - как среди офицеров, так и среди нижних чинов - немало было тех, чьи родственники остались под властью большевиков и, следовательно, в любую минуту могли быть убиты. Кроме того, большевики развернули невиданные по своим масштабам гонения на христианство и прежде всего - на Русскую Православную Церковь, к которой принадлежало большинство бойцов Врангеля (включая самого Главнокомандующего). Большевики убивали священнослужителей, разоряли храмы и монастыри, оскверняли святыни. Со стороны белых стремление вырвать эти святыни из рук большевистских вандалов было более, чем естественным.
Подобные сцены были вполне обыденны на территориях, контролируемых красными.
А теперь представьте себе, что это Ваш храм, в который Вы с детства ходили
исповедоваться и причащаться, вот так вот грабят. Ваши действия?
Таким образом, и стратегические, и политические, и экономические соображения диктовали Врангелю идею наступления именно широким фронтом, за что его, собственно, и критикует Слащов (не являющийся главнокомандующим и не представлявший, судя по всему, масштабов задач, которые стояли перед Врангелем). Будь у Врангеля больше сил, его стратегию приходилось бы признать безупречной. Но увы - пик Белого Движения был пройден, и численность армии Врангеля была куда меньше, чем численность армии, наступавшей осенью 1919-го на Москву. Врангель мог бы попытаться стабилизировать и удерживать фронт, не удаляясь далеко от Крыма. Но это, опять-таки, упиралось в экономические соображения и полностью обессмысливало вообще всё наступление в Северную Таврию. Кроме того, в отличие от Деникина, ведшего свою борьбу совместно с Колчаком и Юденичем (чьи операции также представляли собой угрозу большевистскому правлению), Врангель, по сути, был одинок: Восточный фронт Гражданской войны окончательно стал второстепенным, Северо-Западный и Северный большевикам удалось ликвидировать, на западе действовали польские и петлюровские войска - но они, по понятным причинам, координировать свои действия с Врангелем не стремились. Врангель был один - а значит, большевики легко могли перебрасывать против него всё новые и новые части, что окончательно превращало идею удержания фронта в химеру. Чтобы сохранить хоть какую-то возможность борьбы, Врангелю поневоле приходилось активно наступать, бить большевистские войска по частям, что и приводило к тем печальным последствиям, возможность которых предвидел Слащов.
И, кстати, если взглянуть на карту боевых операций в Северной Таврии, нетрудно заметить, что Слащов несколько преувеличил разбросанность сил Врангеля во время наступления. Не таким уж и "веером" расходилась по Новороссии его армия.
Journal information